Конфликт Кадырова с Керимовым во многом аналогичен конфликту Пригожина с Шойгу.
Здесь тоже речь идет о столкновении двух игроков, чья важность для Системы сопоставима, в отличие от степени системности. Это делает невозможным разрешение спора без вмешательства «первого лица». И в то же время -- из-за равновесности и равноценности конфликтующих – существенно затрудняет/замедляет процесс урегулирования, повышая риск выхода более несистемного за рамки лояльного поля. Точнее, сам факт возникновения такого противостояния – в известном смысле тест на готовность игры по правилам (скорее неписанным) «до упора». Но на том хорошие новости для власти заканчиваются.
Чем ярче, громче и масштабнее «заплыв за буйки» и «вынос сора» -- тем больше дисконтирование административного ресурса в пользу финансового, силового, медийного и «квази-электорального» (= явная или неявная поддержка со стороны различных слоев населения, причем необязательно в пределах отдельных этнических общин или социальных групп). Таким образом «ресурсный стандарт» заменяется системой плавающих ресурсных обменных курсов. Что несомненно –один из симптомов кризиса ресурсной политэкономической модели. Как, кстати, и сам пригожинский мятеж.
Получается, что «собственность-ориетированный» подход и корпоративно-конфликтный язык из 90ых помешали Wildberries стать настоящим «техноэкономическим» флагманом. Но само развитие конфликта должно (хотя бы из инстинкта самосохранения)усиливать внутриэлитный запрос на «техноэкономический» же реинжиниринг институтов.
Конфликт Кадырова с Керимовым во многом аналогичен конфликту Пригожина с Шойгу.
Здесь тоже речь идет о столкновении двух игроков, чья важность для Системы сопоставима, в отличие от степени системности. Это делает невозможным разрешение спора без вмешательства «первого лица». И в то же время -- из-за равновесности и равноценности конфликтующих – существенно затрудняет/замедляет процесс урегулирования, повышая риск выхода более несистемного за рамки лояльного поля. Точнее, сам факт возникновения такого противостояния – в известном смысле тест на готовность игры по правилам (скорее неписанным) «до упора». Но на том хорошие новости для власти заканчиваются.
Чем ярче, громче и масштабнее «заплыв за буйки» и «вынос сора» -- тем больше дисконтирование административного ресурса в пользу финансового, силового, медийного и «квази-электорального» (= явная или неявная поддержка со стороны различных слоев населения, причем необязательно в пределах отдельных этнических общин или социальных групп). Таким образом «ресурсный стандарт» заменяется системой плавающих ресурсных обменных курсов. Что несомненно –один из симптомов кризиса ресурсной политэкономической модели. Как, кстати, и сам пригожинский мятеж.
Получается, что «собственность-ориетированный» подход и корпоративно-конфликтный язык из 90ых помешали Wildberries стать настоящим «техноэкономическим» флагманом. Но само развитие конфликта должно (хотя бы из инстинкта самосохранения)усиливать внутриэлитный запрос на «техноэкономический» же реинжиниринг институтов.
BY paradox _friends
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Just days after Russia invaded Ukraine, Durov wrote that Telegram was "increasingly becoming a source of unverified information," and he worried about the app being used to "incite ethnic hatred." That hurt tech stocks. For the past few weeks, the 10-year yield has traded between 1.72% and 2%, as traders moved into the bond for safety when Russia headlines were ugly—and out of it when headlines improved. Now, the yield is touching its pandemic-era high. If the yield breaks above that level, that could signal that it’s on a sustainable path higher. Higher long-dated bond yields make future profits less valuable—and many tech companies are valued on the basis of profits forecast for many years in the future. As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. It is unclear who runs the account, although Russia's official Ministry of Foreign Affairs Twitter account promoted the Telegram channel on Saturday and claimed it was operated by "a group of experts & journalists." Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from ms
