Первая законченная книга в году по традиции мемуарная. Удивительные воспоминания Евгении Фрезер о детстве накануне революции в Архангельске. Очень радостно читать о жизни Севера, видеть смещенный фокус с двух столиц в регион, да еще и такой любимый. Фрезер выросла в семье русско-шотландской: мать была шотландкой, а отец русским, познакомились они в начале прошлого века в период рабочей поездки её отца за границу, объяснялись кое-как, поженились и переехали в Архангельск, в большой семейный дом на берегу Двины.
В этой книге нет особенной художественности, просто припоминание вспышек из детства: ощущений, ярких праздников, рождественской ёлки в огнях, роскошного бабушкиного сада, ледяных горок, жизни северного города в 1910-х, январские катания на северных оленях по реке, июльскую жару и купания, но главное — бесконечную, разлитую в обоих домах, русском и шотландском, любовь и общую веселость. Потом всё это затрещит по швам и распадется, утонет в северных водах, случится революция и гражданская война, страшный голод и отъезд из России навсегда на последнем корабле. И Фрезер как-то очень здорово описывает эту амбивалентность времени: с одной стороны слепнет отец, нечего есть, постоянный страх, обыски, конфискации и арест деда, с другой — взросление, беспризорно-удалое шатание с друзьями в поисках ягод и хоть какой-то еще еды, ворованная картошка на костре, разговоры о сладостях, виденных в Шотландии, игры и первые симпатии. И всё это, включая дом на Двине, погибло и умерло еще до начала Второй мировой, осталось закапсулированным лежать в том дореволюционном Архангельске детства.
Первая законченная книга в году по традиции мемуарная. Удивительные воспоминания Евгении Фрезер о детстве накануне революции в Архангельске. Очень радостно читать о жизни Севера, видеть смещенный фокус с двух столиц в регион, да еще и такой любимый. Фрезер выросла в семье русско-шотландской: мать была шотландкой, а отец русским, познакомились они в начале прошлого века в период рабочей поездки её отца за границу, объяснялись кое-как, поженились и переехали в Архангельск, в большой семейный дом на берегу Двины.
В этой книге нет особенной художественности, просто припоминание вспышек из детства: ощущений, ярких праздников, рождественской ёлки в огнях, роскошного бабушкиного сада, ледяных горок, жизни северного города в 1910-х, январские катания на северных оленях по реке, июльскую жару и купания, но главное — бесконечную, разлитую в обоих домах, русском и шотландском, любовь и общую веселость. Потом всё это затрещит по швам и распадется, утонет в северных водах, случится революция и гражданская война, страшный голод и отъезд из России навсегда на последнем корабле. И Фрезер как-то очень здорово описывает эту амбивалентность времени: с одной стороны слепнет отец, нечего есть, постоянный страх, обыски, конфискации и арест деда, с другой — взросление, беспризорно-удалое шатание с друзьями в поисках ягод и хоть какой-то еще еды, ворованная картошка на костре, разговоры о сладостях, виденных в Шотландии, игры и первые симпатии. И всё это, включая дом на Двине, погибло и умерло еще до начала Второй мировой, осталось закапсулированным лежать в том дореволюционном Архангельске детства.
The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market.
from ms
