ДБ читает мемуары, мемуары, мемуары. Во-первых, «Квадригу» выдающегося поэта Семёна Липкина. Во-вторых, «Человек и дитя» Артюра Адамова, мнительного и незлобивого алкоголика с безобидными перверсиями (любил, когда проститутки давили его каблуком). Ультрафрагментарные мемуары Адамова нельзя, вопреки его опасениям, свести к сухому перечню «ключевых событий», ведь у него высочайшая (поначалу безотчётная, инстинктивная) ставка – выйти живым из литературной «тавромахии» (такой, как её подробно описывал Мишель Лейрис в «Возрасте мужчины»). Фразы вроде «Почти бросил пить», которыми испещрены его дневники, пугают сильнее любого описания пьяных загулов; под конец, призрак душевного спокойствия посещает не вылезающего из лечебниц Адамова, который отныне сможет спать без кошмаров: «Ночью сны мстят за нас безнадёжности дня». В-третьих, «Воспоминания» Бальтюса, чьим самым впечатляющим произведением ДБ считает не чего-то там из серии «подростки в труселях», а картину под названием «Средиземноморский кот».
ДБ читает мемуары, мемуары, мемуары. Во-первых, «Квадригу» выдающегося поэта Семёна Липкина. Во-вторых, «Человек и дитя» Артюра Адамова, мнительного и незлобивого алкоголика с безобидными перверсиями (любил, когда проститутки давили его каблуком). Ультрафрагментарные мемуары Адамова нельзя, вопреки его опасениям, свести к сухому перечню «ключевых событий», ведь у него высочайшая (поначалу безотчётная, инстинктивная) ставка – выйти живым из литературной «тавромахии» (такой, как её подробно описывал Мишель Лейрис в «Возрасте мужчины»). Фразы вроде «Почти бросил пить», которыми испещрены его дневники, пугают сильнее любого описания пьяных загулов; под конец, призрак душевного спокойствия посещает не вылезающего из лечебниц Адамова, который отныне сможет спать без кошмаров: «Ночью сны мстят за нас безнадёжности дня». В-третьих, «Воспоминания» Бальтюса, чьим самым впечатляющим произведением ДБ считает не чего-то там из серии «подростки в труселях», а картину под названием «Средиземноморский кот».
The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. False news often spreads via public groups, or chats, with potentially fatal effects.
from ms
