В упадке кувшины, и вся морось и мелочь ловится на живца: склонённые головы зарядок в подуличном переходе.
Что же это свалилось на наши бессвязные руки – тяжесть размером с кровать, пятно красного моря за побережьем вытяжки.
Гребешок прочёсывает синиц на пене земли. Те покачиваются в тазах гор, уточки для ванны — кроссдрессеры, что ещё делать в этих краях скучающим, остающимся крыльям. Резиновый драг, грудь накладная из инея.
Если мы сваримся в зимнем саду, я бы хотела запомнить это как осень, как любовь, из-за которой тепла тушь у химической трассы. Перебойная альвеола. Электричество замедляется, поезд моргает, отчётливы между кадрами руки на шее дерева, врасплох цветущего в стужу, невнимательный сон на посту.
И военная госпиталь наполняется белой водой, будто чистят блочную флейту, в её туннеле подволакивает оставшейся ногой бахилы холода. Весь духовой день прижимается к губам силача-подсолнечника.
Интерлюдия: между людьми падает лютня-луковица, и один из них говорит, брось меня, отрекись, никогда больше не находи в загородных душевых эти странные хвойные ветви.
Интермедиа: в глитчевых сообщениях стробилусы соглядают друг друга, как ступени ракет, летящих навстречу.
В упадке кувшины, и вся морось и мелочь ловится на живца: склонённые головы зарядок в подуличном переходе.
Что же это свалилось на наши бессвязные руки – тяжесть размером с кровать, пятно красного моря за побережьем вытяжки.
Гребешок прочёсывает синиц на пене земли. Те покачиваются в тазах гор, уточки для ванны — кроссдрессеры, что ещё делать в этих краях скучающим, остающимся крыльям. Резиновый драг, грудь накладная из инея.
Если мы сваримся в зимнем саду, я бы хотела запомнить это как осень, как любовь, из-за которой тепла тушь у химической трассы. Перебойная альвеола. Электричество замедляется, поезд моргает, отчётливы между кадрами руки на шее дерева, врасплох цветущего в стужу, невнимательный сон на посту.
И военная госпиталь наполняется белой водой, будто чистят блочную флейту, в её туннеле подволакивает оставшейся ногой бахилы холода. Весь духовой день прижимается к губам силача-подсолнечника.
Интерлюдия: между людьми падает лютня-луковица, и один из них говорит, брось меня, отрекись, никогда больше не находи в загородных душевых эти странные хвойные ветви.
Интермедиа: в глитчевых сообщениях стробилусы соглядают друг друга, как ступени ракет, летящих навстречу.
BY Новые дворники, сторожа и кочегары {Лиза Хереш}
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
At this point, however, Durov had already been working on Telegram with his brother, and further planned a mobile-first social network with an explicit focus on anti-censorship. Later in April, he told TechCrunch that he had left Russia and had “no plans to go back,” saying that the nation was currently “incompatible with internet business at the moment.” He added later that he was looking for a country that matched his libertarian ideals to base his next startup. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. The Securities and Exchange Board of India (Sebi) had carried out a similar exercise in 2017 in a matter related to circulation of messages through WhatsApp. The last couple days have exemplified that uncertainty. On Thursday, news emerged that talks in Turkey between the Russia and Ukraine yielded no positive result. But on Friday, Reuters reported that Russian President Vladimir Putin said there had been some “positive shifts” in talks between the two sides. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields.
from ms
