Далее, Лейбниц углубляет тему о неделимости субстанций. Субстанции не могут делиться (чтобы из одной получить две) и соединяться (чтобы из двух получить одну). Как мне кажется, в пользу разъяснения текста, здесь будет уместно вспомнить недавно нашумевший боди-хоррор «Субстанция», в котором, благодаря неизвестной жидкости, главная героиня создаёт «лучшую версию себя», параллельно с чем ей постоянно напоминают о том, что она и её новая версия — одно целое. Фильм отлично показывает, что несмотря на фантастическое физическое деление субстанции, героинь не стало две — она всё ещё одна, несмотря на свою двойственность. Тела два — субстанция одна. Возвращаясь к Лейбницу, мы можем понять, что никаким образом невозможно ни слияние, ни деление субстанций. Следовательно, субстанций не может стать ни больше ни меньше. Здесь Лейбниц делает особый акцент на выражении «естественным путём», ссылаясь опять-таки на идею о том, что субстанция ни своим, ни чужим существованием самостоятельно не управляет : она не может начать себя, ровно как и закончить, того же она не может и в отношении другой субстанции. Как мы узнали ранее, этот вопрос находится во власти Бога. Из 8-ого абзаца нам стало ясно, что Бог постоянно поддерживает жизнь субстанций, без чего бы те существовать перестали. Опять же, если само существование зависит от Бога, от Него же зависят его начало и конец, то есть, опять-таки, одна субстанция не даёт начало другой, это делает Бог. Так, например, теоретическое возражение о естественном размножении человека, как о размножении субстанций, не годится. Можно предположить, что на него Лейбниц ответил бы как-то так : «Две субстанции не производят новую — Бог создаёт новую субстанцию, принося её в мир таким образом, чтобы его участие казалось отсутствующим». Другими словами, если количество субстанций и увеличивается, то всё тем же зависимым от Бога способом, хотя Лейбниц не отрицает того, что субстанции могут меняться. Вспомним этимологию термина «субстанция» : латинский глагол substo переводится, как субстрат, то, что «стоит» внизу. Получается, в смысл вложена идея перманентной и неизменной реальности под слоем изменений, качеств, событий. Субстанция может меняться вплоть до неузнаваемости, однако она останется той же. Так, мы можем снова на короткий миг вспомнить о фильме «Субстанция», о котором мне довелось писать ранее. Несмотря на большие изменения в себе, в обеих версиях главной героини отслеживаются признаки единства их, как субстанции, как, например, ненависть к себе в любом проявлении : новая версия ненавидит старую, старая так же не выносит новую при том, что обе жаждут быть лучше (далее новая версия попытается таким же способом, как и старая, создать ещё более «лучшую» версию себя) — я не безграмотная скотина и «более лучше» написала специально, спасибо.
Сохраняя идею непрерывной связи субстанции с Богом, Лейбниц утверждает будто бы каждая субстанция является в какой-то степени «глазами» Бога. Сравнивая субстанцию с «целым миром» или с «зеркалом Бога», он выдвигает идею, согласно которой, с первого взгляда, есть целое множество миров пропорциональное количеству субстанций, которые являются точками зрения Бога. Прибегнем же для разъяснения к тому же примеру, что и Лейбниц, но мы несколько его модернизируем — город и наблюдатели. Субстанции можно считать, как камеры, которые стоят на разных улицах одного города и, соответственно, записывают разные видео одной и той же реальности. Нет никакого сомнения, что все эти камеры в одном городе, например, Париже (хихи), на одной планете и в одной реальности, однако футаж (?) у них совершенно разный. Первая снимала Эйфелеву Башню, вторая — Елисейские поля, например. Оба этих взгляда являются искажённой версией одной общей реальности, одного универсума, в которой они находятся. Таким образом, реальность будто умножается на количество этих самых камер, пусть и остаётся при этом единой. Можно тогда сказать, что через субстанции Бог смотрит на мир, как через камеры.
Далее, Лейбниц углубляет тему о неделимости субстанций. Субстанции не могут делиться (чтобы из одной получить две) и соединяться (чтобы из двух получить одну). Как мне кажется, в пользу разъяснения текста, здесь будет уместно вспомнить недавно нашумевший боди-хоррор «Субстанция», в котором, благодаря неизвестной жидкости, главная героиня создаёт «лучшую версию себя», параллельно с чем ей постоянно напоминают о том, что она и её новая версия — одно целое. Фильм отлично показывает, что несмотря на фантастическое физическое деление субстанции, героинь не стало две — она всё ещё одна, несмотря на свою двойственность. Тела два — субстанция одна. Возвращаясь к Лейбницу, мы можем понять, что никаким образом невозможно ни слияние, ни деление субстанций. Следовательно, субстанций не может стать ни больше ни меньше. Здесь Лейбниц делает особый акцент на выражении «естественным путём», ссылаясь опять-таки на идею о том, что субстанция ни своим, ни чужим существованием самостоятельно не управляет : она не может начать себя, ровно как и закончить, того же она не может и в отношении другой субстанции. Как мы узнали ранее, этот вопрос находится во власти Бога. Из 8-ого абзаца нам стало ясно, что Бог постоянно поддерживает жизнь субстанций, без чего бы те существовать перестали. Опять же, если само существование зависит от Бога, от Него же зависят его начало и конец, то есть, опять-таки, одна субстанция не даёт начало другой, это делает Бог. Так, например, теоретическое возражение о естественном размножении человека, как о размножении субстанций, не годится. Можно предположить, что на него Лейбниц ответил бы как-то так : «Две субстанции не производят новую — Бог создаёт новую субстанцию, принося её в мир таким образом, чтобы его участие казалось отсутствующим». Другими словами, если количество субстанций и увеличивается, то всё тем же зависимым от Бога способом, хотя Лейбниц не отрицает того, что субстанции могут меняться. Вспомним этимологию термина «субстанция» : латинский глагол substo переводится, как субстрат, то, что «стоит» внизу. Получается, в смысл вложена идея перманентной и неизменной реальности под слоем изменений, качеств, событий. Субстанция может меняться вплоть до неузнаваемости, однако она останется той же. Так, мы можем снова на короткий миг вспомнить о фильме «Субстанция», о котором мне довелось писать ранее. Несмотря на большие изменения в себе, в обеих версиях главной героини отслеживаются признаки единства их, как субстанции, как, например, ненависть к себе в любом проявлении : новая версия ненавидит старую, старая так же не выносит новую при том, что обе жаждут быть лучше (далее новая версия попытается таким же способом, как и старая, создать ещё более «лучшую» версию себя) — я не безграмотная скотина и «более лучше» написала специально, спасибо.
Сохраняя идею непрерывной связи субстанции с Богом, Лейбниц утверждает будто бы каждая субстанция является в какой-то степени «глазами» Бога. Сравнивая субстанцию с «целым миром» или с «зеркалом Бога», он выдвигает идею, согласно которой, с первого взгляда, есть целое множество миров пропорциональное количеству субстанций, которые являются точками зрения Бога. Прибегнем же для разъяснения к тому же примеру, что и Лейбниц, но мы несколько его модернизируем — город и наблюдатели. Субстанции можно считать, как камеры, которые стоят на разных улицах одного города и, соответственно, записывают разные видео одной и той же реальности. Нет никакого сомнения, что все эти камеры в одном городе, например, Париже (хихи), на одной планете и в одной реальности, однако футаж (?) у них совершенно разный. Первая снимала Эйфелеву Башню, вторая — Елисейские поля, например. Оба этих взгляда являются искажённой версией одной общей реальности, одного универсума, в которой они находятся. Таким образом, реальность будто умножается на количество этих самых камер, пусть и остаётся при этом единой. Можно тогда сказать, что через субстанции Бог смотрит на мир, как через камеры.
BY пять препятствий
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands. In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. "The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into."
from ms
