Захотел повторить прошлогодний опыт, посмотрев всех номинантов на «Оскар» в категории «Лучшая анимационная короткометражка», но доступно пока только «Письмо к свинье», сделанное во Франции израильской режиссеркой.
Старик рассказывает скучающим школьникам, как две недели во время Холокоста он скрывался в свинарнике от нацистов. Когда хулигана выгоняют из класса за похрюкивание, Хаим внезапно переходит от темы благодарности к теме мести и даже говорит, что «расквитался с одним из них». Впечатлившись рассказом, одна школьница видит мрачный сон, в котором смешиваются звериное и человеческое, жертвы и обидчики, добро и зло.
«Можем ли мы говорить с детьми про наши травмы, не передавая их из поколения в поколение?» — спрашивает Таль Кантор своим фильмом. Графика эффектно соединяется в нем с «реальными» кадрами: усталые глаза Хаима или распадающееся в стакане чая печенье производят сильное впечатление. Оценивать шансы на «Оскар» не берусь, но по итогам богатого, увы, на войны года — понятно, почему он в номинантах.
Захотел повторить прошлогодний опыт, посмотрев всех номинантов на «Оскар» в категории «Лучшая анимационная короткометражка», но доступно пока только «Письмо к свинье», сделанное во Франции израильской режиссеркой.
Старик рассказывает скучающим школьникам, как две недели во время Холокоста он скрывался в свинарнике от нацистов. Когда хулигана выгоняют из класса за похрюкивание, Хаим внезапно переходит от темы благодарности к теме мести и даже говорит, что «расквитался с одним из них». Впечатлившись рассказом, одна школьница видит мрачный сон, в котором смешиваются звериное и человеческое, жертвы и обидчики, добро и зло.
«Можем ли мы говорить с детьми про наши травмы, не передавая их из поколения в поколение?» — спрашивает Таль Кантор своим фильмом. Графика эффектно соединяется в нем с «реальными» кадрами: усталые глаза Хаима или распадающееся в стакане чая печенье производят сильное впечатление. Оценивать шансы на «Оскар» не берусь, но по итогам богатого, увы, на войны года — понятно, почему он в номинантах.
As such, the SC would like to remind investors to always exercise caution when evaluating investment opportunities, especially those promising unrealistically high returns with little or no risk. Investors should also never deposit money into someone’s personal bank account if instructed. The message was not authentic, with the real Zelenskiy soon denying the claim on his official Telegram channel, but the incident highlighted a major problem: disinformation quickly spreads unchecked on the encrypted app. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Artem Kliuchnikov and his family fled Ukraine just days before the Russian invasion.
from ms
