Расставленные по полкам старого доброго икеевского стеллажа, они похожи на виниловые пластинки и бесконечно радуют глаз. Вырос на бумажных журналах, обожаю их и горжусь моей коллекцией. Больше всего (272) здесь «Афиши», около 50 старых номеров мне подарила Вера Полозкова (вёз их из Москвы в двух икеевских баулах). У меня есть почти вся «Русская жизнь» (номер про девяностые кто-то так и не вернул). Другие журналы не так массово представлены: ОМ,«Птюч»,Fuzz,Icons,«Мания»,«Соль», избранные номера Esquire (было больше, но потом я отнёс всё в «Трубу»), в том числе зарубежные (украинский мне подарил Захар Май), и «Русского Newsweek» (итоговые с 2005 по 2009), The New Yorker и Wired, новосибирские CITY Energy и «Время денег», томские «КоМуз» и «Физкульт-привет», ну и всякое по мелочи, типа Playboy (купил из-за интервью Олега Нестерова). Работая в печатных СМИ, кайфовал от того, что результат работы можно было буквально потрогать и убедиться, что всё было не зря. Поэтому же мне так важны эти журналы на стеллаже.
Расставленные по полкам старого доброго икеевского стеллажа, они похожи на виниловые пластинки и бесконечно радуют глаз. Вырос на бумажных журналах, обожаю их и горжусь моей коллекцией. Больше всего (272) здесь «Афиши», около 50 старых номеров мне подарила Вера Полозкова (вёз их из Москвы в двух икеевских баулах). У меня есть почти вся «Русская жизнь» (номер про девяностые кто-то так и не вернул). Другие журналы не так массово представлены: ОМ,«Птюч»,Fuzz,Icons,«Мания»,«Соль», избранные номера Esquire (было больше, но потом я отнёс всё в «Трубу»), в том числе зарубежные (украинский мне подарил Захар Май), и «Русского Newsweek» (итоговые с 2005 по 2009), The New Yorker и Wired, новосибирские CITY Energy и «Время денег», томские «КоМуз» и «Физкульт-привет», ну и всякое по мелочи, типа Playboy (купил из-за интервью Олега Нестерова). Работая в печатных СМИ, кайфовал от того, что результат работы можно было буквально потрогать и убедиться, что всё было не зря. Поэтому же мне так важны эти журналы на стеллаже.
One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. These entities are reportedly operating nine Telegram channels with more than five million subscribers to whom they were making recommendations on selected listed scrips. Such recommendations induced the investors to deal in the said scrips, thereby creating artificial volume and price rise. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat.
from ms
