Выступала недавно на вышкинской конференции «Майский сбор», которая была посвящена разным проблемам антропологического поля. Мой кейс был достаточно сенситивным и касался темы взаимопроникновения жизни исследователя и его полевой работы, и что происходит, когда один из этих компонентов начинает давать сбой (в моем случае речь шла о разводе с человеком, который не был моим ключевым информантом, но был важным медиатором в моем поле). Я вряд ли буду оформлять свой доклад в текст, но мне бы не хотелось, чтобы результаты моих историографических поисков канули в лету, поэтому я хочу поделиться теми публикациями, которые помогли мне разобраться в рефлексивном повороте в антропологии и по-новому взглянуть на собственную ситуацию. В первую очередь я хочу порекомендовать сборник под редакцией Дона Кулика и Маргарет Уилсон «Табу: секс, идентичность и эротическая субъектность в антропологическом поле» (Taboo: Sex, Identity, and Erotic Subjectivity in Anthropological Fieldwork), который был издан в 1995 г. Его задачей было «рассмотреть этнографа и сексуальность в антропологической полевой работе», в том числе «какие многочисленные роли, играет эротическая субъектность в производстве антропологических знаний и текстов». Сборник изобилует личным опытом полевых антропологов. Наиболее важным для меня был текст (помимо Introduction) Джиан Гиринг «Страх и любовь в Вест-Индии: исследование из сердца (а также из головы)» (Fear and loving In the West Indies. Researchfrom the heart (as well as the head)). Она описывает свое полевое исследование на острове Сент-Винсент, во время которого автор познакомилась с местным мужчиной и вышла за него замуж. В дальнейшем их брак завершился из-за невозможности ее супруга вписаться в общество в США, но при этом им удалось сохранить добрые отношения. В этом тексте (как и во многих других) очень много открытости, которую редко встретишь в отечественных академических текстах, при этом они весьма насыщенны и с точки зрения описания,и с точки зрения концептуализации. Я выделила этот текст по той причине, что он был мне интересен схожим опытом (с той разницей, что я сначала встретила своего бывшего супруга, а уже спустя 4 года делала свое поле). Еще в работе над докладом мне помогла работа Манды Сезара (псевдоним антрополога Карлы Поуи (Poewe))«Размышления женщины-антрополога» (Reflections of a Woman Anthropologist) (1982). Она пишет о «риске вовлеченности», на который она решилась, чтобы путем личной связи «противостоять инаковости, услышать их точку зрения и позволить им бросить вызов моей» (с. 217). Во время полевой работы в Замбии у автора было два романа: один с местным магистратом и один с правительственным чиновником. Эти отношения описаны в теплых терминах, и Сезара ясно видит их как центральную силу в ее переходе от «студентки антропологии... в женщину и этнографа» (1982:vii). Более позднее исследование (2006), которое стоит читать хотя бы ради анализа уже накопившейся научной литературы по теме, это работа Катерин Ирвин «В темном сердце этнографии: жизненная этика и неравенство интимных полевых отношений» (Into the Dark Heart of Ethnography:The Lived Ethics and Inequality of Intimate Field Relationships). В ней она описывает свой опыт романа и брака с информантом – хозяином тату салона. Уже можно сказать классическая работа, полная саморефлексии и спора с другими авторами. В завершении своего небольшого обзора хочу отметить, почему мне кажется важным об этом говорить и / или писать. Во-первых, в академическом отечественном пространстве личные кейсы частенько остаются за бортом наших рассказов о полевой работе, хотя зачастую они являются чуть ли не ключевыми. Информанты становятся друзьями, любимыми, семьей. Информанты становятся оппонентами, врагами, преследователями. В этих отношениях, как и в любых других межчеловеческих, много эмоций и связей, но в отличие от прочих – еще и много власти (у обоих). Во-вторых, мне кажется, что стыд – плохая причина для того, чтобы не заниматься самоанализом и чтобы замалчивать какие-то важные вещи. В-третьих, мы ждем от информантов открытости и информативности,

почему бы не начать проявлять ее самим?
#путьисследователя@freewomenoftheeast
#литература@freewomenoftheeast

Moroccan Child with Lamb, 1971

Irving Penn

#берберы@freewomenoftheeast
#Марокко@freewomenoftheeast

В продолжение к изображению ребенка с ягненком хочу поделиться буклетом, который посвящен отгонному скотоводству в Средиземноморье: On the Move – for 10’000 years: Biodiversity Conservation through Transhumance and Nomadic Pastoralism in the Mediterranean.
С одной стороны, он выглядит очень "популярно" - множество ярких фото, откровенная романтизация скотоводства, стремление "спасать" традицию и образ жизни. С другой стороны - я сужу по тексту о Тунисе - очень неплохие тексты, которые кратко пересказывают историю и трансформацию отгонного скотоводства в регионе, еще огромный плюс - наличие карт кочевых маршрутов. Для Туниса - это что-то на нереальном, я с такими исследованиями не сталкивалась. К маршрутам в тексте также есть указания на имена семей и регионы кочевания.
Региональный охват: Иберийский полуостров, Балканы, Тунис, Ливия, Иордания, Сирия, Турция.
При поддержке: The Mediterranean Consortium for Nature and Culture (2014)

https://med-ina.org/wp-content/uploads/2020/12/Transhumance-and-nomadic-pastoralism-in-the-Mediterranean-2014.pdf

#рекомендации@freewomenoftheeast

Немножко исследовательской кухни

Занимаюсь сейчас темой, которая несколько опосредованно связана с изучением скотоводства. Никогда ничем таким не занималась, поэтому страдаю и штудирую в поисках нужной литературы массу всего. А тут во время скроллинга ленты читаю пост коллеги о том, что она мучается с курсовыми работами, написанными искусственным интеллектом. Я в этом плане ретроград: считала, что ИИ меня почти не касается, и я смогу и дальше плыть в своей утлой лодчонке старого-нового исследовательского поиска: google scholar и т.д. Я залезла в комментарии и увидела, что чат GPT, по мнению коллеги, способен писать тексты на самые замысловатые востоковедческие темы. Хе-хе, подумала я, а не проверить ли и мне?
Открыла я чат GPT и предложила ему пообщаться на тему берберского отгонного скотоводства. И что вы думаете? Давно никто с таким рвением не был готов обсуждать со мной самое необсуждаемое! 🐏 Обсудив овец, их породы и типы отгонного скотоводства, я приступила к главному: помоги, товарищ, мне с поиском литературы. Готовый стараться он выкатил мне целый список статей с самыми что ни на есть лакомыми названиями. Эти статьи были просто Клондайком! Осталось их лишь найти и скачать. Я открыла google, вбила название... и гугл меня бортанул. Мол, такой статьи нет. Тоже самое произошло и со следующими. Из целого списка существовала лишь одна статья, та, которая была мне меньше всего интересна! Я вернулась к чату и потребовала пересказать мне первую статью. Он с готовностью описал мне все ее разделы и даже исследовательский вопрос. С ужасом и гневом я написала: "Ты обманываешь меня!". Он сразу сознался: "Да, я не знал ответ на ваш вопрос и придумал сам". К слову он придумал не только статьи, но даже каталог выставки музея Метрополитен :)) В природе не существовало ни выставки, ни каталога! А жаль! Ну, кто бы отказался посмотреть на североафриканские амулеты и ковры?
В общем, я вздохнула и вернулась к старому труду Вестермарка от 1926 года, через этнографические описания которого я продираюсь. К слову, о нем мы с чатом тоже побеседовали. С поганой овцы...)
Мораль стара: доверяй, но проверяй 😁
Благо коллеги поделились англоязычным чатом, который более педантичен и менее фантазиен, но это уже было не то 😁
#шуточки@freewomenoftheeast
#путьисследователя@freewomenoftheeast

Наткнулась в интернете на видео, в котором девушка рассказывает о распространенной на юге России традиции устраивать трапезы на могилах родных на Радоницу. Комментарии были переполнены возмущением, мол, «а у нас так не делали» и «все это язычество». Понимаю, конечно, комментаторов, впервые столкнувшихся с доселе неведомым. Помню, были у меня такие эмоции в поле: в городе Монастире в Тунисе есть очень популярное кафе Esskifa, где делают хороший кофе, кормят завтраком, а по вечерам здесь очень хорошо покурить кальян под жасминовым деревом. Кафе очень даже модерновое, т.е. смешанное. Сюда приходят и парни, и девушки, группами и по одиночке. Иногда даже сидят и работают за ноутбуком (не самая распространенная практика в небольшом тунисском городе). Так вот. Esskifa переводится как «дворик». И если посмотреть на планировку, то понимаешь, что терраса огибает небольшое здание с круглой крышей, в которое никто не ходит, но около него стоят столики, курятся кальяны и т.д., и т.п. Так вот это – кобба, могила местночтимого святого, вокруг которой организовано кафе. Что любопытно, никто даже внимания особого не обращал на этот незатейливый факт и не мог взять в толк, что именно меня поражает. Как пишет Э. Вестермарк (про Марокко): «Место, которое каким-либо образом связано со святым, является частью его бараки, и таких святых мест в Марокко полно. Они отмечены по-разному и известны под разными названиями. У известного святого часто возводится так называемая qóbba или qúbba над его могилой. Обычно это квадратное, побеленное здание с подковообразной дверью и восьмиугольным куполом, который имеет меньшую площадь у основания, чем стены, чтобы можно было сделать карниз» (P. 51)*. У моих информантов было явное табу на разговоры о сакральном под таким углом, поэтому никто из работников не стал отвечать на мои вопросы о том, как им работается рядом с уважаемым господином, не беспокоит ли он их и влияет ли его нахождение на (не)успешность заведения. Удивительно, но в местных нарративах также отсутствовали обсуждения того, насколько это допустимо – устраивать кафе вокруг могилы. К слову, в Монастире есть и другие коббы, например, очень почитаемого сиди Мезри. Его могила находится рядом с городским кладбищем, и считается местным местом паломничества, в коббе постоянно дежурят женщины, туда приносят кускус и другую еду, чтобы святой помог в том или ином деле. Почему малоизвестному святому около Esskifa повезло меньше – мне пока не очень понятно.

*Ritual and Belief in Morocco

#поле@freewomenoftheeast
#Тунис@freewomenoftheeast

О собеседницах
(из предисловия "Традиция, трансгрессия, компромисс. Миры русской деревенской женщины" Л. Олсон, С. Адоньева)

«Мы же решили посмотреть на русскую крестьянку в контексте ее повседневности, описывая то, как мы ее узнавали в течение многих лет полевых исследований. Тем самым мы хотим избежать отчуждения, представляя ее как экзотический объект научного описания. Мы бы хотели воспринимать ее как «ты», как собеседника в разговоре. Сделать это можно, только смещаясь с нашей собственной субъективности к субъективности русской крестьянки, минимизируя тем самым доминантную позицию наблюдателя. Мы были ее собеседницами и пишем о себе именно как о собеседниках.
Мы были партнерами по поиску взаимопонимания – поэтому одним из важнейших инструментов исследования стала наша рефлексия, связанная с коммуникативными провалами».

Мне очень нравится такой подход, очень человечный и простой. Самой мне сложно переходить от "информантов" к "собеседникам", будто бы я боюсь потерять какой-то маркер принадлежности к определенной академической традиции. Одновременно с этим весь мой полевой опыт - и северный, и африканский - будто бы восстает против формализованного "информант - интервьюер" и противоречит ему. Вот мы на кухне в коми селе пьем чай и перебираем морошку, женщина напротив, за столом, поправляет платок и, смеясь, говорит о том, что они - "не настоящие коми, потому что по-русски много говорят". Я улыбаюсь, мы продолжаем пить чай. Информантка ли она мне? .. ) Пусть даже я пришла к ней с блокнотом, карандашиком и диктофоном. В конце концов все закончится беседой и поиском того самого - взаимопонимания. Потому что не только мне хочется понять, но и ей.

#цитаты@freewomenoftheeast
#ремесло@freewomenoftheeast
#отдуши@freewomenoftheeast

Из любимого:

"«Поле» само по себе - по крайней мере, так было в этих двух случаях – мощная дисциплинирующая сила: напористая, требовательная, даже повелевающая.
Как и любую подобную силу, ее можно недооценивать или каким-либо образом ей препятствовать, и в обоих случаях были те, кто так и поступал.
Но от нее нельзя просто уклониться – иначе придется все бросить, как в обоих случаях некоторые и сделали.
Она слишком настойчива".

Клиффорд Гирц. Постфактум. Две страны, четыре десятилетия, один антрополог. НЛО, 2020. С. 179

#поле@freewomenoftheeast
#цитаты@freewomenoftheeast

Тунис, о. Джерба

pinterest

the letter writer, Egypt, 1935.