Junger Orientalist🕊

Junger Orientalist🕊

Из бейрутских писем Агафангела Крымского (1896): «Приучаюсь вразумительно говорить по-новоарабски. До сих пор, однако, не могу отвыкнуть от языка IX—X вв., и оттого курьезы еще встречаются на каждом шагу. Вче­ра ещё, когда уличный чистильщик сапог, мальчишка…

До XIX века Левант фактически делился на ряд исторически сложившихся областей, которые немецкий историк Thomas Philipp называет «локально/внутренне интегрированными регионами» (locally integrated regions). Общественные связи – экономические, культурные, семейные и политические – внутри такого региона были плотнее, чем с землями за его пределами. В каждой области был свой набор ведущих семей, из которых османы обычно и назначали местных администраторов. Эти элиты обычно состояли из наследственных сборщиков налогов, торговцев, землевладельцев и верхушки духовенства.

При этом общественное устройство «интегрированных регионов» различалось. Иногда они состояли из города и сельской округи, вроде областей Дамаска, Алеппо или Джабаль Наблус. Иногда отличительной чертой области был не город, а особая конфессиональная или племенная принадлежность его жителей. Сюда можно отнести Алавитские горы на северо-западе Сирии, Друзские, или Арабские горы на юге Сирии, а также Горный Ливан, населённый в основном друзами и христианами.

У таких суб-регионов в Леванте и до XIX века были торговые, семейные, культурные и религиозные отношения как друг с другом, так и с заграницей. По ходу XIX в. эти связи становились всё интенсивнее. Этому способствовали, развитие средств транспорта и связи, стремительный рост торговли с Европой, урбанизация, распространение образования и административные реформы, с помощью которых Стамбул укреплял контроль над провинциями.

Распространение образования во многом связано с деятельностью миссионеров. Хотя такие школы часто имели чёткую конфессиональную принадлежность, учились там люди из разных общин, в т.ч. мусульмане. Конкуренция с миссионерами побуждала различные местные церкви открывать собственные школы, чтобы не терять паству. А в 1870-х зародилась сеть школ Исламского общества благотворительных намерений, которые распространяли современное образование среди мусульман, а также суннитскую и, впоследствии, пан-арабскую идентичность. К концу столетия росло и количество государственных школ.

Социальные трансформации привели к появлению новых идентичностей (региональных, национальных, общегражданской османской и не только) и переосмыслению старых (конфессиональных, локальных).

Общественные отношения менялись не всегда мирно. Например, для Горного Ливана середина XIX века обернулась большими потрясениями, включая крестьянские восстания и кровавый конфликт между христианами и друзами, который нередко называют гражданской войной. 1860 год ознаменовался убийствами христиан в Ливане, а также анти-христианским погромом в Дамаске. Коллективные воспоминания об этих эпизодах становились важными частями конфессиональных идентичностей и связанных с ними нарративов.

Поскольку многие христиане сумели преуспеть за счёт торговых, культурных и политических связей с Европой, общественное влияние христианской верхушки росло. Вероятно, подобные изменения в отношениях между конфессиями способствовали конфликтам. Вопрос был тем более чувствительным, что подъём христиан был тесно связан с ростом иностранного влияния (экономического, политического и культурного). Европейские державы патронировали разным общинам: Франция – католикам, особенно маронитам; Россия — греко-православным и т.д. Европейцы часто выбирали местных христиан и евреев в качестве торговых партнёров, вице-консулов и переводчиков (это давало их местным контрагентам юридические привилегии).

С 1840-х гг. другим важным фактором, менявшим общественные отношения в Леванте, были османские реформы. Рабочие места в растущей бюрократии, школах и формальное равенство в правах для разных конфессий создавали новые социальные лифты, хотя семьи элиты по-прежнему имели серьёзные преимущества.

(Thomas Philipp, Identities and Loyalties in Bilād al-Shām at the Beginning of the Early Modern Period в сборнике From the Syrian Land to the States of Syria and Lebanon под ред. Philipp и Schumann; сбор. The Syrian Land: Processes of Integration and Fragmentation под ред. Philipp и Schaebler; Ussama Makdisi, The Culture of Sectarianism; Eugene Rogan, The Damascus Events)

Telegram

Junger Orientalist🕊

📸Кампус Американского университета в Бейруте (AUB) и старый добрый бейрутский трамвай. За кампусом виднеется Средиземное море. Улица Блисса, район Рас Бейрут, 1960 г.

Улица названа в честь Даниэля Блисса – протестантского миссионера, который основал AUB…

www.group-telegram.com/ms/gunsncamels.com/1558

1.9K viewsedited  Sep 21 at 07:41

До XIX века Левант фактически делился на ряд исторически сложившихся областей, которые немецкий историк Thomas Philipp называет «локально/внутренне интегрированными регионами» (locally integrated regions). Общественные связи – экономические, культурные, семейные и политические – внутри такого региона были плотнее, чем с землями за его пределами. В каждой области был свой набор ведущих семей, из которых османы обычно и назначали местных администраторов. Эти элиты обычно состояли из наследственных сборщиков налогов, торговцев, землевладельцев и верхушки духовенства.

При этом общественное устройство «интегрированных регионов» различалось. Иногда они состояли из города и сельской округи, вроде областей Дамаска, Алеппо или Джабаль Наблус. Иногда отличительной чертой области был не город, а особая конфессиональная или племенная принадлежность его жителей. Сюда можно отнести Алавитские горы на северо-западе Сирии, Друзские, или Арабские горы на юге Сирии, а также Горный Ливан, населённый в основном друзами и христианами.

У таких суб-регионов в Леванте и до XIX века были торговые, семейные, культурные и религиозные отношения как друг с другом, так и с заграницей. По ходу XIX в. эти связи становились всё интенсивнее. Этому способствовали, развитие средств транспорта и связи, стремительный рост торговли с Европой, урбанизация, распространение образования и административные реформы, с помощью которых Стамбул укреплял контроль над провинциями.

Распространение образования во многом связано с деятельностью миссионеров. Хотя такие школы часто имели чёткую конфессиональную принадлежность, учились там люди из разных общин, в т.ч. мусульмане. Конкуренция с миссионерами побуждала различные местные церкви открывать собственные школы, чтобы не терять паству. А в 1870-х зародилась сеть школ Исламского общества благотворительных намерений, которые распространяли современное образование среди мусульман, а также суннитскую и, впоследствии, пан-арабскую идентичность. К концу столетия росло и количество государственных школ.

Социальные трансформации привели к появлению новых идентичностей (региональных, национальных, общегражданской османской и не только) и переосмыслению старых (конфессиональных, локальных).

Общественные отношения менялись не всегда мирно. Например, для Горного Ливана середина XIX века обернулась большими потрясениями, включая крестьянские восстания и кровавый конфликт между христианами и друзами, который нередко называют гражданской войной. 1860 год ознаменовался убийствами христиан в Ливане, а также анти-христианским погромом в Дамаске. Коллективные воспоминания об этих эпизодах становились важными частями конфессиональных идентичностей и связанных с ними нарративов.

Поскольку многие христиане сумели преуспеть за счёт торговых, культурных и политических связей с Европой, общественное влияние христианской верхушки росло. Вероятно, подобные изменения в отношениях между конфессиями способствовали конфликтам. Вопрос был тем более чувствительным, что подъём христиан был тесно связан с ростом иностранного влияния (экономического, политического и культурного). Европейские державы патронировали разным общинам: Франция – католикам, особенно маронитам; Россия — греко-православным и т.д. Европейцы часто выбирали местных христиан и евреев в качестве торговых партнёров, вице-консулов и переводчиков (это давало их местным контрагентам юридические привилегии).

С 1840-х гг. другим важным фактором, менявшим общественные отношения в Леванте, были османские реформы. Рабочие места в растущей бюрократии, школах и формальное равенство в правах для разных конфессий создавали новые социальные лифты, хотя семьи элиты по-прежнему имели серьёзные преимущества.

(Thomas Philipp, Identities and Loyalties in Bilād al-Shām at the Beginning of the Early Modern Period в сборнике From the Syrian Land to the States of Syria and Lebanon под ред. Philipp и Schumann; сбор. The Syrian Land: Processes of Integration and Fragmentation под ред. Philipp и Schaebler; Ussama Makdisi, The Culture of Sectarianism; Eugene Rogan, The Damascus Events)

BY Junger Orientalist🕊