Современность ставит перед нами серьезный вопрос о том, может ли юрист позволить себе руководствоваться исключительно лежащим перед ним законом, совершенно игнорируя правовую систему и контекст, в котором она формируется и трансформируется.
Сложно, вероятно, ощущать свою ответственность за выхолащивание политического поля страны, являясь одним из звеньев в цепи, применяющей, скажем, новый закон о политических партиях, принимая решение об отказе в регистрации очередной организационной структуры за ненадлежащее оформление документов. Дилемма вагонетки на той ее стадии, где главное лицо уже будто бы не принимает решение напрямую, но действует опосредованно – налицо: ответственность за пустующее политическое поле распределяется между парламентариями, проголосовавшими за новый закон, гражданами, не воспользовавшимися возможностью высказаться против, чиновниками-юристами, претворившими закон в жизнь.
Эти отказы в регистрации партий, среди прочих примеров, стали известными, просочились в доктрину – и теперь служат яркой иллюстрацией автократического легализма (или легализма автократов). Подобные проблемы определенно существуют – и в том числе они привели нас к абсурдной практике, в которой арест — вполне пропорциональная санкция за вывешивание на балконе одежды определенных сочетаний цветов.
Современность ставит перед нами серьезный вопрос о том, может ли юрист позволить себе руководствоваться исключительно лежащим перед ним законом, совершенно игнорируя правовую систему и контекст, в котором она формируется и трансформируется.
Сложно, вероятно, ощущать свою ответственность за выхолащивание политического поля страны, являясь одним из звеньев в цепи, применяющей, скажем, новый закон о политических партиях, принимая решение об отказе в регистрации очередной организационной структуры за ненадлежащее оформление документов. Дилемма вагонетки на той ее стадии, где главное лицо уже будто бы не принимает решение напрямую, но действует опосредованно – налицо: ответственность за пустующее политическое поле распределяется между парламентариями, проголосовавшими за новый закон, гражданами, не воспользовавшимися возможностью высказаться против, чиновниками-юристами, претворившими закон в жизнь.
Эти отказы в регистрации партий, среди прочих примеров, стали известными, просочились в доктрину – и теперь служат яркой иллюстрацией автократического легализма (или легализма автократов). Подобные проблемы определенно существуют – и в том числе они привели нас к абсурдной практике, в которой арест — вполне пропорциональная санкция за вывешивание на балконе одежды определенных сочетаний цветов.
As the war in Ukraine rages, the messaging app Telegram has emerged as the go-to place for unfiltered live war updates for both Ukrainian refugees and increasingly isolated Russians alike. WhatsApp, a rival messaging platform, introduced some measures to counter disinformation when Covid-19 was first sweeping the world. One thing that Telegram now offers to all users is the ability to “disappear” messages or set remote deletion deadlines. That enables users to have much more control over how long people can access what you’re sending them. Given that Russian law enforcement officials are reportedly (via Insider) stopping people in the street and demanding to read their text messages, this could be vital to protect individuals from reprisals. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children.
from ms
