🖤«ВЕЧНАЯ ЗИМА» Николая Ларионова — пока что самый пронзительный фильм этого «Маяка» — хлопали долго и стоя.
наверное, самое страшное в российских новогодних депрессивных фильмах — то, насколько знакомыми они чувствуются. И речь не только про вкладыши Turbo или саундтрек, состоящий сплошь из хитов нулевых, а скорее про тонко уловимое чувство города. уралец Александр Робак признаётся, что во время прочтения первых трёх страниц сценария, он так сильно прочувствовал все маленькие детали, что сразу загорелся проектом — до боли знакомые поездки на трамвае с запотевшими окнами или вечный гул металлокомбината, стоящий в ушах после смены. Всё это не просто мелькает где-то на фоне, а создает фактуру, окружающую горюющих родителей, потерявших сына.
конечно, кино можно упрекнуть в свойственной дебютам авторской слепоте. Это не дающее покоя русскому человеку деление на Азию и Европу, где в первой — заводы, гопники и смерть, а во второй — школы, танцы и жизнь. Однако всё это становится так неважно, когда мы видим полные слёз глаза героини Юлии Марченко, пожирающей взглядом детей на школьной дискотеке.
Но ведь даже в вечной зиме облачного уральского городка может засветить солнце.
🖤«ВЕЧНАЯ ЗИМА» Николая Ларионова — пока что самый пронзительный фильм этого «Маяка» — хлопали долго и стоя.
наверное, самое страшное в российских новогодних депрессивных фильмах — то, насколько знакомыми они чувствуются. И речь не только про вкладыши Turbo или саундтрек, состоящий сплошь из хитов нулевых, а скорее про тонко уловимое чувство города. уралец Александр Робак признаётся, что во время прочтения первых трёх страниц сценария, он так сильно прочувствовал все маленькие детали, что сразу загорелся проектом — до боли знакомые поездки на трамвае с запотевшими окнами или вечный гул металлокомбината, стоящий в ушах после смены. Всё это не просто мелькает где-то на фоне, а создает фактуру, окружающую горюющих родителей, потерявших сына.
конечно, кино можно упрекнуть в свойственной дебютам авторской слепоте. Это не дающее покоя русскому человеку деление на Азию и Европу, где в первой — заводы, гопники и смерть, а во второй — школы, танцы и жизнь. Однако всё это становится так неважно, когда мы видим полные слёз глаза героини Юлии Марченко, пожирающей взглядом детей на школьной дискотеке.
Но ведь даже в вечной зиме облачного уральского городка может засветить солнце.
Asked about its stance on disinformation, Telegram spokesperson Remi Vaughn told AFP: "As noted by our CEO, the sheer volume of information being shared on channels makes it extremely difficult to verify, so it's important that users double-check what they read." But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? At the start of 2018, the company attempted to launch an Initial Coin Offering (ICO) which would enable it to enable payments (and earn the cash that comes from doing so). The initial signals were promising, especially given Telegram’s user base is already fairly crypto-savvy. It raised an initial tranche of cash – worth more than a billion dollars – to help develop the coin before opening sales to the public. Unfortunately, third-party sales of coins bought in those initial fundraising rounds raised the ire of the SEC, which brought the hammer down on the whole operation. In 2020, officials ordered Telegram to pay a fine of $18.5 million and hand back much of the cash that it had raised. On Telegram’s website, it says that Pavel Durov “supports Telegram financially and ideologically while Nikolai (Duvov)’s input is technological.” Currently, the Telegram team is based in Dubai, having moved around from Berlin, London and Singapore after departing Russia. Meanwhile, the company which owns Telegram is registered in the British Virgin Islands.
from ms
