Telegram Group & Telegram Channel
«Три скрипа»

Восьмой выпуск: Катерина Сильванова, Елена Малисова «О чём молчит Ласточка» (год выхода: 2022)


Есть такая армейская игра – «три скрипа». В последнее время я вспоминаю о ней едва ли не каждую неделю, и о правилах сказано вот здесь:

https://www.group-telegram.com/ms/knyazprocent.com/599

https://www.group-telegram.com/ms/knyazprocent.com/589

В минувшем декабре я прочитал первые 22 слова романа «Лето в пионерском галстуке», услышал три скрипа и закрыл книгу (https://www.group-telegram.com/ms/knyazprocent.com/608). Недавно я узнал, что у романа есть продолжение.

Как правило, продолжения хуже первых частей дилогии/трилогии/тетралогии/etc. О всей книге судить не берусь, но начало ОЧМЛ точно хуже, чем начало ЛВПГ. Это продолжение скрипит с самого названия.

1. Называется книга «О чём молчит Ласточка». Насколько известно, в ЛВПГ и ОЧМЛ нет говорящих птиц вроде чайки по имени Джонатан Ливингстон и ласточки из сказки Оскара Уайльда. «Ласточка» – это наименование пионерского лагеря, и писать его, разумеется, нужно в кавычках.

В понятной системе координат (это когда люди, занимающиеся изданием книги, заботятся о соблюдении правил русского языка, а не торопятся, роняя тапки, напечатать соответствующее будто бы актуальной «повестке» нечто) роман назывался бы так: «О чём молчит “Ласточка”». Или так: «О чём молчит «Ласточка» (две закрывающие кавычки одного рисунка подряд не ставятся).

Но в данном случае спешка, вполне возможно, была столь велика, что на соответствие нормам русского языка не проверили даже название. А зачем? Охочий до «повестки» народец и так схавает.

2–3. Второй и третий скрипы раздаются в первом же предложении романа. Вот оно: «Он снова слышал ее».

Знакомство с первыми строками образчиков современной российской прозы показывает, что скрип такого рода раздается нынче едва ли не повсеместно. А ведь использование местоимений «он» и «она» для придания тексту большей поэтичности или таинственности было дурным тоном уже сто лет назад. Пошлую эксплуатацию местоимения «она» высмеивал, например, черный человек у Сергея Есенина (1925 г.):

«Может, с толстыми ляжками

Тайно придет «она»,

И ты будешь читать

Свою дохлую томную лирику?
»

Обратимся к текстам, авторы которых не избежали знакомства с элементарной истиной: значимого для повествования персонажа лучше сразу представить читателю.

Вот начало романа Уильяма Фолкнера «Сарторис»: «Старик Фолз, как всегда, привел с собой в комнату Джона Сарториса». Пиши этот роман авторы ОЧМЛ, они, вероятно, начали бы так: «Он, как всегда, привел с собой в комнату его». Бодренькое начало, не правда ли? Очень в духе «повестки», потому что сразу возникают вопросы: «Зачем он привел его в комнату?» и «Что он там с ним будет делать?» Но главный вопрос, конечно же, таков: «О ком вообще речь?»

При чтении же начала романа Фолкнера вопросов не возникает: есть старик Фолз и Джон Сарторис; первый привел второго в комнату.

Свой недавний роман «Билли Саммерс» Стивен Кинг начал следующим образом: «Полдень пятницы. Билли Саммерс сидит в холле гостиницы и ждет, когда за ним заедут». Смотрите-ка, и тут обошлось без неуместных местоимений.

Словно глумясь над любителями ввести героя в текст с помощью местоимения, Владимир Набоков начал роман «Пнин» так: «Пожилой пассажир, сидевший у одного из северных окон неумолимо мчавшего вагона, рядом с пустым сиденьем и лицом к двум другим, тоже пустым, был не кто иной, как профессор Тимофей Пнин».

Неужели ни одно хорошо написанное начало книги не содержит такого приема, как умалчивание до поры до времени имени персонажа? Содержит, отчего же. Но тогда это именно прием, а не свидетельство рандомного использования автором (или даже несколькими авторами, решившими, вполне возможно, не умея писать, открыть клуб по интересам) слов, о значении которых он смутно, как можно предположить, догадывается.

Пример: «Когда она приезжала из частной школы домой на каникулы, я мог видеть ее чуть не каждый день: дом их стоял через дорогу, прямо против того крыла Ратуши, где я работал». Так начинается роман Джона Фаулза «Коллекционер».



group-telegram.com/knyazprocent/687
Create:
Last Update:

«Три скрипа»

Восьмой выпуск: Катерина Сильванова, Елена Малисова «О чём молчит Ласточка» (год выхода: 2022)


Есть такая армейская игра – «три скрипа». В последнее время я вспоминаю о ней едва ли не каждую неделю, и о правилах сказано вот здесь:

https://www.group-telegram.com/ms/knyazprocent.com/599

https://www.group-telegram.com/ms/knyazprocent.com/589

В минувшем декабре я прочитал первые 22 слова романа «Лето в пионерском галстуке», услышал три скрипа и закрыл книгу (https://www.group-telegram.com/ms/knyazprocent.com/608). Недавно я узнал, что у романа есть продолжение.

Как правило, продолжения хуже первых частей дилогии/трилогии/тетралогии/etc. О всей книге судить не берусь, но начало ОЧМЛ точно хуже, чем начало ЛВПГ. Это продолжение скрипит с самого названия.

1. Называется книга «О чём молчит Ласточка». Насколько известно, в ЛВПГ и ОЧМЛ нет говорящих птиц вроде чайки по имени Джонатан Ливингстон и ласточки из сказки Оскара Уайльда. «Ласточка» – это наименование пионерского лагеря, и писать его, разумеется, нужно в кавычках.

В понятной системе координат (это когда люди, занимающиеся изданием книги, заботятся о соблюдении правил русского языка, а не торопятся, роняя тапки, напечатать соответствующее будто бы актуальной «повестке» нечто) роман назывался бы так: «О чём молчит “Ласточка”». Или так: «О чём молчит «Ласточка» (две закрывающие кавычки одного рисунка подряд не ставятся).

Но в данном случае спешка, вполне возможно, была столь велика, что на соответствие нормам русского языка не проверили даже название. А зачем? Охочий до «повестки» народец и так схавает.

2–3. Второй и третий скрипы раздаются в первом же предложении романа. Вот оно: «Он снова слышал ее».

Знакомство с первыми строками образчиков современной российской прозы показывает, что скрип такого рода раздается нынче едва ли не повсеместно. А ведь использование местоимений «он» и «она» для придания тексту большей поэтичности или таинственности было дурным тоном уже сто лет назад. Пошлую эксплуатацию местоимения «она» высмеивал, например, черный человек у Сергея Есенина (1925 г.):

«Может, с толстыми ляжками

Тайно придет «она»,

И ты будешь читать

Свою дохлую томную лирику?
»

Обратимся к текстам, авторы которых не избежали знакомства с элементарной истиной: значимого для повествования персонажа лучше сразу представить читателю.

Вот начало романа Уильяма Фолкнера «Сарторис»: «Старик Фолз, как всегда, привел с собой в комнату Джона Сарториса». Пиши этот роман авторы ОЧМЛ, они, вероятно, начали бы так: «Он, как всегда, привел с собой в комнату его». Бодренькое начало, не правда ли? Очень в духе «повестки», потому что сразу возникают вопросы: «Зачем он привел его в комнату?» и «Что он там с ним будет делать?» Но главный вопрос, конечно же, таков: «О ком вообще речь?»

При чтении же начала романа Фолкнера вопросов не возникает: есть старик Фолз и Джон Сарторис; первый привел второго в комнату.

Свой недавний роман «Билли Саммерс» Стивен Кинг начал следующим образом: «Полдень пятницы. Билли Саммерс сидит в холле гостиницы и ждет, когда за ним заедут». Смотрите-ка, и тут обошлось без неуместных местоимений.

Словно глумясь над любителями ввести героя в текст с помощью местоимения, Владимир Набоков начал роман «Пнин» так: «Пожилой пассажир, сидевший у одного из северных окон неумолимо мчавшего вагона, рядом с пустым сиденьем и лицом к двум другим, тоже пустым, был не кто иной, как профессор Тимофей Пнин».

Неужели ни одно хорошо написанное начало книги не содержит такого приема, как умалчивание до поры до времени имени персонажа? Содержит, отчего же. Но тогда это именно прием, а не свидетельство рандомного использования автором (или даже несколькими авторами, решившими, вполне возможно, не умея писать, открыть клуб по интересам) слов, о значении которых он смутно, как можно предположить, догадывается.

Пример: «Когда она приезжала из частной школы домой на каникулы, я мог видеть ее чуть не каждый день: дом их стоял через дорогу, прямо против того крыла Ратуши, где я работал». Так начинается роман Джона Фаулза «Коллекционер».

BY Князь Процент


Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260

Share with your friend now:
group-telegram.com/knyazprocent/687

View MORE
Open in Telegram


Telegram | DID YOU KNOW?

Date: |

And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching.
from ms


Telegram Князь Процент
FROM American