Есть в армии игра «три скрипа». После отбоя казарма новобранцев издает три звука (обычно это скрипы) секунд за двадцать, после чего старшина или сержант командует: «Рота, подъем!» Бойцы одеваются и заправляют кровати. Затем им командуют отбой, и начинается новый раунд «трех скрипов».
Обычно я перестаю читать книги после трех скрипов – трех стилистических, фактологических, орфографических, пунктуационных или иных недочетов произведения.
Сегодня будем читать роман Дины Рубиной «Маньяк Гуревич».
Вернее, читать мы будем авторское предисловие к роману, которое скрипит так, что уши закладывает.
1. Вот начало: «Мысль написать такую вот светлую и тёплую книгу…»
Одно из самых опошленных и замыленных слов сейчас – слово «этика». Процветающая коллективная дислексия ярко проявляется в навешивании ярлыка неэтичности на поведение, нарушающее не имеющие отношения к этике нормы.
А вот тут-то, пожалуй, можно углядеть неэтичное поведение автора, который вздумал в первой же строчке объяснить, какая получилась книга. Сами-то мы недалекие, где уж нам составить собственное мнение, правда?
Очень деликатно относился к этому вопросу Умберто Эко. Он считал, что даже название книги не должно определять читательское отношение к ее тексту. «Название должно запутывать мысли, а не дисциплинировать их», – написал Эко в «Заметках на полях «Имени розы».
Уж простите, но у меня не получается считать светлой и теплой книгу, в первом же предложении которой автор обращается с читателями как со стадом баранов, давая ненужные подсказки. Если очень хочется поговорить о своей книге – добро пожаловать на кухню, где можно вволю пошептаться за чашкой чая или чего-нибудь покрепче.
2. Второе предложение: «Я вдруг поняла, что читателю и так тяжко дышать, и так тесно жить; что его и так сейчас сопровождают болезни, горести и потери; читатель инстинктивно ищет в мире книг такое пространство и такую «температуру эмоций», где он мог бы не то что спрятаться, но войти и побыть там, легко дыша, пусть и грустя, но и улыбаясь».
Тут скрипов предостаточно. За читателя продолжают принимать решения: теперь ультимативно заявили, что ему тяжко дышать. Зачем нужно обрамлять словосочетание «температура эмоций» кавычками? Как можно спрятаться в температуре? А войти в температуру? Не многовато ли союзов «и» в конце предложения? Уж как минимум второй с конца лишний.
3. И вот ни черта не смыслящий в том, что тут светлое, а что тут теплое, тяжко дышащий и тесно живущий читатель добирается до третьего предложения: «Я поняла, что не хочу навешивать на своего читателя вериги тяжеловесных трагедий, и – главное – не хочу убивать своего героя».
Тут нам, наверное, должно стать легче дышать и просторнее жить от очередного спойлера, который заключается в том, что герой не умирает. Но зачем нам этот спойлер в отношении персонажа, с которым мы даже не успели познакомиться? И к чему этот пафос про «убивать своего героя»? Это Достоевский, что ли, зарубил старуху-процентщицу и Лизавету? Набоков выбросил из окна Лужина? Фолкнер выкосил Сарторисов?
Но и эта вкусовщина не главное в третьем предложении. Главное это то, что тут запятая лишняя. Если убрать второстепенные члены, то получится: «Я поняла, что не хочу навешивать и не хочу убивать». Не нужна здесь запятая.
Продемонстрированные обороты вроде «входа в температуру» и не самое хорошее владение правилами пунктуации заставили меня прочитать страницу текста собственно романа. Что интересно, там с пунктуацией дела обстоят лучше, хотя и встречается ошибочное использование тире в значении многоточия. Это навело меня на предположение о том, что работавший над текстом романа корректор оставил без внимания авторское предисловие. Если так, то хорошо сделал.
Итог. Предисловие Дины Рубиной к роману «Маньяк Гуревич» скрипнуло больше трех раз за три предложения. Рота, подъем!
Есть в армии игра «три скрипа». После отбоя казарма новобранцев издает три звука (обычно это скрипы) секунд за двадцать, после чего старшина или сержант командует: «Рота, подъем!» Бойцы одеваются и заправляют кровати. Затем им командуют отбой, и начинается новый раунд «трех скрипов».
Обычно я перестаю читать книги после трех скрипов – трех стилистических, фактологических, орфографических, пунктуационных или иных недочетов произведения.
Сегодня будем читать роман Дины Рубиной «Маньяк Гуревич».
Вернее, читать мы будем авторское предисловие к роману, которое скрипит так, что уши закладывает.
1. Вот начало: «Мысль написать такую вот светлую и тёплую книгу…»
Одно из самых опошленных и замыленных слов сейчас – слово «этика». Процветающая коллективная дислексия ярко проявляется в навешивании ярлыка неэтичности на поведение, нарушающее не имеющие отношения к этике нормы.
А вот тут-то, пожалуй, можно углядеть неэтичное поведение автора, который вздумал в первой же строчке объяснить, какая получилась книга. Сами-то мы недалекие, где уж нам составить собственное мнение, правда?
Очень деликатно относился к этому вопросу Умберто Эко. Он считал, что даже название книги не должно определять читательское отношение к ее тексту. «Название должно запутывать мысли, а не дисциплинировать их», – написал Эко в «Заметках на полях «Имени розы».
Уж простите, но у меня не получается считать светлой и теплой книгу, в первом же предложении которой автор обращается с читателями как со стадом баранов, давая ненужные подсказки. Если очень хочется поговорить о своей книге – добро пожаловать на кухню, где можно вволю пошептаться за чашкой чая или чего-нибудь покрепче.
2. Второе предложение: «Я вдруг поняла, что читателю и так тяжко дышать, и так тесно жить; что его и так сейчас сопровождают болезни, горести и потери; читатель инстинктивно ищет в мире книг такое пространство и такую «температуру эмоций», где он мог бы не то что спрятаться, но войти и побыть там, легко дыша, пусть и грустя, но и улыбаясь».
Тут скрипов предостаточно. За читателя продолжают принимать решения: теперь ультимативно заявили, что ему тяжко дышать. Зачем нужно обрамлять словосочетание «температура эмоций» кавычками? Как можно спрятаться в температуре? А войти в температуру? Не многовато ли союзов «и» в конце предложения? Уж как минимум второй с конца лишний.
3. И вот ни черта не смыслящий в том, что тут светлое, а что тут теплое, тяжко дышащий и тесно живущий читатель добирается до третьего предложения: «Я поняла, что не хочу навешивать на своего читателя вериги тяжеловесных трагедий, и – главное – не хочу убивать своего героя».
Тут нам, наверное, должно стать легче дышать и просторнее жить от очередного спойлера, который заключается в том, что герой не умирает. Но зачем нам этот спойлер в отношении персонажа, с которым мы даже не успели познакомиться? И к чему этот пафос про «убивать своего героя»? Это Достоевский, что ли, зарубил старуху-процентщицу и Лизавету? Набоков выбросил из окна Лужина? Фолкнер выкосил Сарторисов?
Но и эта вкусовщина не главное в третьем предложении. Главное это то, что тут запятая лишняя. Если убрать второстепенные члены, то получится: «Я поняла, что не хочу навешивать и не хочу убивать». Не нужна здесь запятая.
Продемонстрированные обороты вроде «входа в температуру» и не самое хорошее владение правилами пунктуации заставили меня прочитать страницу текста собственно романа. Что интересно, там с пунктуацией дела обстоят лучше, хотя и встречается ошибочное использование тире в значении многоточия. Это навело меня на предположение о том, что работавший над текстом романа корректор оставил без внимания авторское предисловие. Если так, то хорошо сделал.
Итог. Предисловие Дины Рубиной к роману «Маньяк Гуревич» скрипнуло больше трех раз за три предложения. Рота, подъем!
BY Князь Процент
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In February 2014, the Ukrainian people ousted pro-Russian president Viktor Yanukovych, prompting Russia to invade and annex the Crimean peninsula. By the start of April, Pavel Durov had given his notice, with TechCrunch saying at the time that the CEO had resisted pressure to suppress pages criticizing the Russian government. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. The Russian invasion of Ukraine has been a driving force in markets for the past few weeks. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat.
from ms
