Деградацию сельского хозяйства Казахстана остановит только коллективизация
Так уж повелось в мире, что любая смена политического строя в любой стране вначале влечет за собой веселые праздники, рисуя радужные перспективы. Реальную, как кажется на первых порах, надежду на лучшее и все такое. Но потом непременно наступает похмелье. Лучшее становится очень долгожданным. А то и не происходит вовсе.
До основания, а затем…
После того, как праздничная мишура окончательно спадает и улетучивается эйфория от трансформации в новую политико-экономическую формацию, как правило, наступает кризисная реальность. Становится ясно, что разрушать всё до основания было абсолютно не умно. Потому как это самое «всё» нужно теперь возводить с нуля. И вот поди-ка, попробуй. Ломать-то не строить.
В самом начале девяностых, на старте пресловутых рыночных реформ власти Казахстана, открестившись от колхозных развалин в пользу частных рук, сняли с себя все обязательства по этому поводу, ясно дав понять сельчанам: теперь уж вы как-нибудь сами. И остался деревенский житель у разбитой сенокосилки один на один со своими проблемами и мечтами о светлом будущем.
Да и кому оно (село) было нужно в девяностые? Страна, взяв курс на построение «демократии», открыла в себе новый потенциал. И к сельскому хозяйству стала относиться как к пережитку прошлого. Зачем, мол, оно нам теперь? Есть, вон, китайцы, узбеки те же. Привезут всё, что надо. Лишь бы деньги были.
И пошло-поехало. Оставшиеся без работы сельские трудовые ресурсы потянулись в города, где принялись самообеспечиваться. Правда, не всегда удачно. Народ повалил из сёл с такой силой, что стало казаться, что их (сёл) скоро не останется вообще. Оптимизация, проводимая в те годы параллельно приватизации, лишь усугубила этот процесс.
И ни низы, ни верхи о спасении деревни даже не думали. Низам нужно было выживать. Верхам — обогащаться. Народ деревенский оказался вынужденным перебиваться случайными заработками в городе. Частным извозом заниматься или, на худой конец, тачку толкать на базаре. Все лучше, чем оставаться прозябать среди развалин колхозов и совхозов.
Власти тем временем не то, чтобы совсем о селе думать забыли. Время от времени о нем все же чаяли. Или, по крайней мере, делали вид. Министерство сельского хозяйства ведь сохранили. А оно по роду своей деятельности было обязано это делать. И главным результатом его деятельности того времени стало введение в обиход нового модного понятия — «фермеры».
А поскольку понятие это, как и всё остальные, ставшее модным в ту пору, пришло из-за океана, чиновники от Минсельхоза при первой же возможности отправились прямо туда. За океан. Якобы перенимать положительный опыт. На самом же деле — осуществить свою давнюю мечту побывать в вожделенной Америке, показываемой в красочных голливудских фильмах. За государственный счёт, разумеется.
Заграница нам поможет… развалить то, что осталось
Там им мозги и вправили. Прибыв в колыбель всеразрушающей демократии, бывшие коммунисты моментально забыли, что начинали карьеру в те времена, когда Казахстан в составе большой страны руками своих тружеников на-гора выдавал сотни миллионов тонн зерна, мяса, молока, шкур, овощей, фруктов и прочих экологически чистых, не содержащих ГМО продуктов. В головах звучало лишь одно слово — реформы. А потому всё, что сделали при былом строе, категорически отвергали и предавали анафеме.
Реформаторов после этого понаехало в казахские степи видимо-невидимо. Сами же казахи, благополучно развалив под воздействием ветра перемен свои некогда крепкие хозяйства и собственными руками уничтожив практически весь свой потенциал, встречали их с распростёртыми объятиями. В светлой и наивной надежде на то, что заграница им обязательно поможет.
Деградацию сельского хозяйства Казахстана остановит только коллективизация
Так уж повелось в мире, что любая смена политического строя в любой стране вначале влечет за собой веселые праздники, рисуя радужные перспективы. Реальную, как кажется на первых порах, надежду на лучшее и все такое. Но потом непременно наступает похмелье. Лучшее становится очень долгожданным. А то и не происходит вовсе.
До основания, а затем…
После того, как праздничная мишура окончательно спадает и улетучивается эйфория от трансформации в новую политико-экономическую формацию, как правило, наступает кризисная реальность. Становится ясно, что разрушать всё до основания было абсолютно не умно. Потому как это самое «всё» нужно теперь возводить с нуля. И вот поди-ка, попробуй. Ломать-то не строить.
В самом начале девяностых, на старте пресловутых рыночных реформ власти Казахстана, открестившись от колхозных развалин в пользу частных рук, сняли с себя все обязательства по этому поводу, ясно дав понять сельчанам: теперь уж вы как-нибудь сами. И остался деревенский житель у разбитой сенокосилки один на один со своими проблемами и мечтами о светлом будущем.
Да и кому оно (село) было нужно в девяностые? Страна, взяв курс на построение «демократии», открыла в себе новый потенциал. И к сельскому хозяйству стала относиться как к пережитку прошлого. Зачем, мол, оно нам теперь? Есть, вон, китайцы, узбеки те же. Привезут всё, что надо. Лишь бы деньги были.
И пошло-поехало. Оставшиеся без работы сельские трудовые ресурсы потянулись в города, где принялись самообеспечиваться. Правда, не всегда удачно. Народ повалил из сёл с такой силой, что стало казаться, что их (сёл) скоро не останется вообще. Оптимизация, проводимая в те годы параллельно приватизации, лишь усугубила этот процесс.
И ни низы, ни верхи о спасении деревни даже не думали. Низам нужно было выживать. Верхам — обогащаться. Народ деревенский оказался вынужденным перебиваться случайными заработками в городе. Частным извозом заниматься или, на худой конец, тачку толкать на базаре. Все лучше, чем оставаться прозябать среди развалин колхозов и совхозов.
Власти тем временем не то, чтобы совсем о селе думать забыли. Время от времени о нем все же чаяли. Или, по крайней мере, делали вид. Министерство сельского хозяйства ведь сохранили. А оно по роду своей деятельности было обязано это делать. И главным результатом его деятельности того времени стало введение в обиход нового модного понятия — «фермеры».
А поскольку понятие это, как и всё остальные, ставшее модным в ту пору, пришло из-за океана, чиновники от Минсельхоза при первой же возможности отправились прямо туда. За океан. Якобы перенимать положительный опыт. На самом же деле — осуществить свою давнюю мечту побывать в вожделенной Америке, показываемой в красочных голливудских фильмах. За государственный счёт, разумеется.
Заграница нам поможет… развалить то, что осталось
Там им мозги и вправили. Прибыв в колыбель всеразрушающей демократии, бывшие коммунисты моментально забыли, что начинали карьеру в те времена, когда Казахстан в составе большой страны руками своих тружеников на-гора выдавал сотни миллионов тонн зерна, мяса, молока, шкур, овощей, фруктов и прочих экологически чистых, не содержащих ГМО продуктов. В головах звучало лишь одно слово — реформы. А потому всё, что сделали при былом строе, категорически отвергали и предавали анафеме.
Реформаторов после этого понаехало в казахские степи видимо-невидимо. Сами же казахи, благополучно развалив под воздействием ветра перемен свои некогда крепкие хозяйства и собственными руками уничтожив практически весь свой потенциал, встречали их с распростёртыми объятиями. В светлой и наивной надежде на то, что заграница им обязательно поможет.
BY Мафия Қазақстан
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. Unlike Silicon Valley giants such as Facebook and Twitter, which run very public anti-disinformation programs, Brooking said: "Telegram is famously lax or absent in its content moderation policy." Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. "There are a lot of things that Telegram could have been doing this whole time. And they know exactly what they are and they've chosen not to do them. That's why I don't trust them," she said.
from ms
