На улицы Магадана выпустят крупную дворнягу, которая врывается в квартиры и нападает: уже загрызла насмерть двух кошек и покусала женщину. Стерилизуют и выпустят на волю, потому что в собачьем приюте мест нет.
Пса поймал полицейский кинолог, его сдали в единственный магаданский приют, в котором уже живут 360 собак и сто кошек, больше некуда. Хозяйка приюта называет пса-убийцу ласковым и дружелюбным. Скоро его отпустят на улицу – убивать дальше.
Закон об ответственном обращении с животными работает, как закон о безответственном обращении с животными.
На улицы Магадана выпустят крупную дворнягу, которая врывается в квартиры и нападает: уже загрызла насмерть двух кошек и покусала женщину. Стерилизуют и выпустят на волю, потому что в собачьем приюте мест нет.
Пса поймал полицейский кинолог, его сдали в единственный магаданский приют, в котором уже живут 360 собак и сто кошек, больше некуда. Хозяйка приюта называет пса-убийцу ласковым и дружелюбным. Скоро его отпустят на улицу – убивать дальше.
Закон об ответственном обращении с животными работает, как закон о безответственном обращении с животными.
"And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights. Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders. In addition, Telegram's architecture limits the ability to slow the spread of false information: the lack of a central public feed, and the fact that comments are easily disabled in channels, reduce the space for public pushback. Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from ms
