"В Селидово, в доме № 12 по улице Щорса, украинский снайпер или наёмник открывал огонь по мирным жителям. Во дворе погибло множество наших друзей. Люди пытались выйти из укрытий, чтобы закрыть тела погибших, и сами становились жертвами. Снайпер в доме № 12 убил около 20 человек. В нашем дворе мы насчитали не менее 8 погибших.
В доме № 19 по этой же улице украинские военные взламывали квартиры и расстреливали мирных жителей. Мы слышали грузинскую речь: они кричали, предлагали помощь, но на самом деле убивали.
На улице Кучуринской украинские военные зашли в дом, вывели всю семью на улицу и выстроили их у стены. Всех расстреляли на месте. Остался жив дедушка. Он прятался несколько дней, а затем вернулся, чтобы похоронить своих близких. Тела были сожжены. Собрал останки, сложил в пакеты, подписал имена и похоронил всех в одной могиле. И много таких. Заходишь во двор, там могилка, там могилка.
Украинский военный застрелил на улице пожилую женщину: он просто развернулся, выстрелил ей в голову и ушел.
Украина всегда недолюбливала Донбасс. Мы всегда для них были изгоями, а с 2014 года эта ненависть только усилилась."
"В Селидово, в доме № 12 по улице Щорса, украинский снайпер или наёмник открывал огонь по мирным жителям. Во дворе погибло множество наших друзей. Люди пытались выйти из укрытий, чтобы закрыть тела погибших, и сами становились жертвами. Снайпер в доме № 12 убил около 20 человек. В нашем дворе мы насчитали не менее 8 погибших.
В доме № 19 по этой же улице украинские военные взламывали квартиры и расстреливали мирных жителей. Мы слышали грузинскую речь: они кричали, предлагали помощь, но на самом деле убивали.
На улице Кучуринской украинские военные зашли в дом, вывели всю семью на улицу и выстроили их у стены. Всех расстреляли на месте. Остался жив дедушка. Он прятался несколько дней, а затем вернулся, чтобы похоронить своих близких. Тела были сожжены. Собрал останки, сложил в пакеты, подписал имена и похоронил всех в одной могиле. И много таких. Заходишь во двор, там могилка, там могилка.
Украинский военный застрелил на улице пожилую женщину: он просто развернулся, выстрелил ей в голову и ушел.
Украина всегда недолюбливала Донбасс. Мы всегда для них были изгоями, а с 2014 года эта ненависть только усилилась."
On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Under the Sebi Act, the regulator has the power to carry out search and seizure of books, registers, documents including electronics and digital devices from any person associated with the securities market. Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields. Telegram does offer end-to-end encrypted communications through Secret Chats, but this is not the default setting. Standard conversations use the MTProto method, enabling server-client encryption but with them stored on the server for ease-of-access. This makes using Telegram across multiple devices simple, but also means that the regular Telegram chats you’re having with folks are not as secure as you may believe.
from ms
