Журналисты либеральных СМИ осознают, что финансировались из Госдепа
«Пробудившийся стыд». Уильям Холман Хант
Героиня картины неожиданно встает с колен мужчины, ее лицо передает внезапное понимание и осознание происходящего. Она смотрит в залитый солнцем сад, который отражается в зеркале позади нее. Глядя на эти элементы, картина начинает проясняться: вполне вероятно, что это падшая женщина, которая только сейчас осознала всю порочность и греховность своих действий. Большие глаза, обращенные в окно – это надежда. Пораженное, но ясное лицо девушки указывает на духовное откровение: она внезапно увидела все, что ее окружает: и грех, потерянное время, и ошибочный путь, ведущий только в ад. Но надежда есть: девушка еще молода, а это значит, что осознание – первый шаг к исправлению ошибок на пути к благодатной жизни. К слову сказать, модель на картине – подруга художника Энни Миллер, необразованная барменша, с которой он познакомился в 1850 году, когда ей было пятнадцать лет. Абсолютный с ней контраст составляет мужчина со своим выражением лица. Он не удивлен, напротив, весел и доволен. Его шляпа и перчатка брошены на стол и на пол (это доказательство того, что он в этом доме посетитель, а не житель).
Журналисты либеральных СМИ осознают, что финансировались из Госдепа
«Пробудившийся стыд». Уильям Холман Хант
Героиня картины неожиданно встает с колен мужчины, ее лицо передает внезапное понимание и осознание происходящего. Она смотрит в залитый солнцем сад, который отражается в зеркале позади нее. Глядя на эти элементы, картина начинает проясняться: вполне вероятно, что это падшая женщина, которая только сейчас осознала всю порочность и греховность своих действий. Большие глаза, обращенные в окно – это надежда. Пораженное, но ясное лицо девушки указывает на духовное откровение: она внезапно увидела все, что ее окружает: и грех, потерянное время, и ошибочный путь, ведущий только в ад. Но надежда есть: девушка еще молода, а это значит, что осознание – первый шаг к исправлению ошибок на пути к благодатной жизни. К слову сказать, модель на картине – подруга художника Энни Миллер, необразованная барменша, с которой он познакомился в 1850 году, когда ей было пятнадцать лет. Абсолютный с ней контраст составляет мужчина со своим выражением лица. Он не удивлен, напротив, весел и доволен. Его шляпа и перчатка брошены на стол и на пол (это доказательство того, что он в этом доме посетитель, а не житель).
If you initiate a Secret Chat, however, then these communications are end-to-end encrypted and are tied to the device you are using. That means it’s less convenient to access them across multiple platforms, but you are at far less risk of snooping. Back in the day, Secret Chats received some praise from the EFF, but the fact that its standard system isn’t as secure earned it some criticism. If you’re looking for something that is considered more reliable by privacy advocates, then Signal is the EFF’s preferred platform, although that too is not without some caveats. In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels. Some privacy experts say Telegram is not secure enough Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from ms
