«К ЧУВСТВЕННОМУ РАЗНООБРАЗИЮ НАС ТОЛКАЕТ НАША ВНУТРЕННЯЯ ОДРООБРАЗНОСТЬ»: ФЕНОМЕН СКУКИ
Скучая, мы находимся наедине с собой. И можем ли мы себя, таких, какие мы есть, выдержать, зависит только от нас. Феномен скуки, таким образом, сосредоточивает нас в себе, заставляя нас обращать на себя внимание. Однако в случаях, когда мы не в силах себя вынести, вынести свою мысль и свое настроение, мы с радостью, что не сталкиваемся со своим местом и временем, сбегаем от себя и «с головой» уходим в какую-нибудь активность. Перебивая свое настроение сильным вхождением в те или иные действия, мы стремимся тем самым связать себя с каким-либо впечатлением и поместить в него самих себя. Можно сказать и по-другому: к чувственному разнообразию нас толкает наша внутренняя однообразность. Она гнетет и подавляет нас, заставляя определяться «на стороне», «по поводу и без повода».
Ребенок легче освобождается от скуки ввиду того, что произвольность его активности не ограничена так сильно, плотно и всесторонне, как у взрослого. Многие спонтанные формы и виды деятельности, которые допустимы для ребенка, табуированы и дискредитированы как таковые во взрослом мире. Это касается и спонтанности тела, и спонтанности речи. Но, видимо, именно острая нужда, связанная с «освобождение» от себя, присущая взрослым не менее, чем детям, и заставляет идти их на поиск новых форм манифестации своей спонтанности, хотя они могут быть восприняты как маргинальные и «подвальные».
Важно понять, что, сталкиваясь со скукой, человек — и ребенок, и взрослый — попадает в ситуацию, когда он близок к себе. К себе, не заполненному никакими содержаниями, к себе такому, какой есть. И спонтанность, в которую мы себя ангажируем, может как скрыть нашу опустошенность, вводя «в оборот» новые жизненные содержания, так и к ней приблизить, вскрывая их формальный смысл. Вероятно, волны времени связаны то с невероятной интенсивностью содержательной стороны нашей жизни, то с ее затуханием. Но в любом случае под вопросом — наше действительное настроение. И опустошение, этот неизменный признак скуки, свидетельствует о расставании нас с тем, что не является сугубо нашим и проистекает не от нас. В нас всегда предостаточно и даже «с избытком» чужого времени и чужих мест, которые мы склонны считать своими, но при встрече со своей пустотой, возможно, впервые способны отодвинуть их от себя. Понятно и то, что такая «процедура» непременно связана с болью, ведь какая-то, угнездившаяся в чужие ситуации и обстоятельства, часть нашей души, возвращаясь к нам, предстает нам совершенно незнакомой и чужой. Но эта боль — во благо. И, спонтанируя, нам не следует любой ценой избегать скуки. Напротив, если мы хотим приблизиться к себе, нам, вероятно, необходимо отнестись к этому феномену нашей жизни всерьез.
(Андрей Сергеев. На пути к себе: Метафизические размышления)
«К ЧУВСТВЕННОМУ РАЗНООБРАЗИЮ НАС ТОЛКАЕТ НАША ВНУТРЕННЯЯ ОДРООБРАЗНОСТЬ»: ФЕНОМЕН СКУКИ
Скучая, мы находимся наедине с собой. И можем ли мы себя, таких, какие мы есть, выдержать, зависит только от нас. Феномен скуки, таким образом, сосредоточивает нас в себе, заставляя нас обращать на себя внимание. Однако в случаях, когда мы не в силах себя вынести, вынести свою мысль и свое настроение, мы с радостью, что не сталкиваемся со своим местом и временем, сбегаем от себя и «с головой» уходим в какую-нибудь активность. Перебивая свое настроение сильным вхождением в те или иные действия, мы стремимся тем самым связать себя с каким-либо впечатлением и поместить в него самих себя. Можно сказать и по-другому: к чувственному разнообразию нас толкает наша внутренняя однообразность. Она гнетет и подавляет нас, заставляя определяться «на стороне», «по поводу и без повода».
Ребенок легче освобождается от скуки ввиду того, что произвольность его активности не ограничена так сильно, плотно и всесторонне, как у взрослого. Многие спонтанные формы и виды деятельности, которые допустимы для ребенка, табуированы и дискредитированы как таковые во взрослом мире. Это касается и спонтанности тела, и спонтанности речи. Но, видимо, именно острая нужда, связанная с «освобождение» от себя, присущая взрослым не менее, чем детям, и заставляет идти их на поиск новых форм манифестации своей спонтанности, хотя они могут быть восприняты как маргинальные и «подвальные».
Важно понять, что, сталкиваясь со скукой, человек — и ребенок, и взрослый — попадает в ситуацию, когда он близок к себе. К себе, не заполненному никакими содержаниями, к себе такому, какой есть. И спонтанность, в которую мы себя ангажируем, может как скрыть нашу опустошенность, вводя «в оборот» новые жизненные содержания, так и к ней приблизить, вскрывая их формальный смысл. Вероятно, волны времени связаны то с невероятной интенсивностью содержательной стороны нашей жизни, то с ее затуханием. Но в любом случае под вопросом — наше действительное настроение. И опустошение, этот неизменный признак скуки, свидетельствует о расставании нас с тем, что не является сугубо нашим и проистекает не от нас. В нас всегда предостаточно и даже «с избытком» чужого времени и чужих мест, которые мы склонны считать своими, но при встрече со своей пустотой, возможно, впервые способны отодвинуть их от себя. Понятно и то, что такая «процедура» непременно связана с болью, ведь какая-то, угнездившаяся в чужие ситуации и обстоятельства, часть нашей души, возвращаясь к нам, предстает нам совершенно незнакомой и чужой. Но эта боль — во благо. И, спонтанируя, нам не следует любой ценой избегать скуки. Напротив, если мы хотим приблизиться к себе, нам, вероятно, необходимо отнестись к этому феномену нашей жизни всерьез.
(Андрей Сергеев. На пути к себе: Метафизические размышления)
For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. And while money initially moved into stocks in the morning, capital moved out of safe-haven assets. The price of the 10-year Treasury note fell Friday, sending its yield up to 2% from a March closing low of 1.73%. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. DFR Lab sent the image through Microsoft Azure's Face Verification program and found that it was "highly unlikely" that the person in the second photo was the same as the first woman. The fact-checker Logically AI also found the claim to be false. The woman, Olena Kurilo, was also captured in a video after the airstrike and shown to have the injuries.
from ms
