sacred violence

ПРО ДАНТЕ И СТРУКТУРНОЕ НАСИЛИЕ

Видимо, сказалось недавнее двухчасовое сидение через стул от О.А. Седаковой, но вспомнил супер-классический пример, который, теоретически говоря, указывает на непродуктивность расширительных трактовок понятия насилия

Речь, конечно, о «Божественной комедии», точнее об «Аде». Там в 11-17-й песнях описывается устройство седьмого круга, где на трех уступах, или ступенях, карается как раз «насилье» (violenza) и, соответственно, дается его литературно-богословская классификация: на первом уступе карается насилие над ближним и его имуществом (грабежи и поджоги), на втором – над собой и своим имуществом (игра и мотовство), а на третьем – насилие против Бога (богохульство) и естественного порядка (например, содомия и еще лихоимство)

В этой таксономии «насилием», по сути, называется любое активное разрушающе-отрицающее действие, направленное на другого, себя, Бога, чужие или свои вещи или абстрактное «естество». То есть атеизм, например, – тоже violenza, потому что «насильем оскорбляют божество, / хуля его и сердцем отрицая, / презрев любовь Творца и естество» (11.46). И в этом отношении оно, как кажется, теряет всякий конкретный смысл, «работая» в мире только одного этого произведения. То есть какого черта какое-нибудь убийство 100 человек приравнивается к воровству или тем более проигрышу законных собственных денег – сугубо неясно

Почему этот пример интересен (хотя я понимаю, что в идеале Данте должен быть интересен 24 на 7, нужно просыпаться и сразу миллиард часов «мыслить о Данте») – потому что часто приходится сталкиваться с чем-то схожими расширительными трактовками, по которым «насилие» – это просто «всякое плохое, с чем надо бороться». Скажем, в структурном насилии Галтунга или во всяких левых теориях насилие – это в принципе любые формы социального неравенства или неравномерное распределение власти и ресурсов. По классическому определению того же Галтунга насилие «имеет место, когда в результате некоего воздействия фактическая соматическая и ментальная реализация людей находится ниже ее потенциального уровня» (я его когда-то цитировал в статье для БРЭ, наверное средненькой). То есть сюда же относится «непродоставление» кому-нибудь доступа к медицине или транспорту – и более конкретный смысл насилия как «удара топором по голове» отходит на второй-третий план

Или, скажем, иногда можно услышать вопросы, является ли «тягучая атмосфера в семье, когда ее можно хлебать половником» формой насилия. Ну, может и является, но лучше говорить конкретнее, что там такого именно – какие там есть практики, феномены или хотя бы системные эффекты, которые причиняют боль и страдания. А то получается вот именно как у Данте – сказано красиво, но абстрактно, никуда больше не применимо и в конечном счете нехорошо

Поэтому же мне нравится критика структурного насилия у Грэбера, когда он говорит, что вся эта ваша «тягучая атмосфера» на самом деле имеет за собой реального мента с реальной дубиной и слезоточивым газом, который вообще-то должен подпадать под запрет как химическое оружие, но всем нравится и поэтому ладно

www.group-telegram.com/ms/sacredviolence.com/1021

6.9K viewsDec 20, 2024 at 21:49

ПРО ДАНТЕ И СТРУКТУРНОЕ НАСИЛИЕ

Видимо, сказалось недавнее двухчасовое сидение через стул от О.А. Седаковой, но вспомнил супер-классический пример, который, теоретически говоря, указывает на непродуктивность расширительных трактовок понятия насилия

Речь, конечно, о «Божественной комедии», точнее об «Аде». Там в 11-17-й песнях описывается устройство седьмого круга, где на трех уступах, или ступенях, карается как раз «насилье» (violenza) и, соответственно, дается его литературно-богословская классификация: на первом уступе карается насилие над ближним и его имуществом (грабежи и поджоги), на втором – над собой и своим имуществом (игра и мотовство), а на третьем – насилие против Бога (богохульство) и естественного порядка (например, содомия и еще лихоимство)

В этой таксономии «насилием», по сути, называется любое активное разрушающе-отрицающее действие, направленное на другого, себя, Бога, чужие или свои вещи или абстрактное «естество». То есть атеизм, например, – тоже violenza, потому что «насильем оскорбляют божество, / хуля его и сердцем отрицая, / презрев любовь Творца и естество» (11.46). И в этом отношении оно, как кажется, теряет всякий конкретный смысл, «работая» в мире только одного этого произведения. То есть какого черта какое-нибудь убийство 100 человек приравнивается к воровству или тем более проигрышу законных собственных денег – сугубо неясно

Почему этот пример интересен (хотя я понимаю, что в идеале Данте должен быть интересен 24 на 7, нужно просыпаться и сразу миллиард часов «мыслить о Данте») – потому что часто приходится сталкиваться с чем-то схожими расширительными трактовками, по которым «насилие» – это просто «всякое плохое, с чем надо бороться». Скажем, в структурном насилии Галтунга или во всяких левых теориях насилие – это в принципе любые формы социального неравенства или неравномерное распределение власти и ресурсов. По классическому определению того же Галтунга насилие «имеет место, когда в результате некоего воздействия фактическая соматическая и ментальная реализация людей находится ниже ее потенциального уровня» (я его когда-то цитировал в статье для БРЭ, наверное средненькой). То есть сюда же относится «непродоставление» кому-нибудь доступа к медицине или транспорту – и более конкретный смысл насилия как «удара топором по голове» отходит на второй-третий план

Или, скажем, иногда можно услышать вопросы, является ли «тягучая атмосфера в семье, когда ее можно хлебать половником» формой насилия. Ну, может и является, но лучше говорить конкретнее, что там такого именно – какие там есть практики, феномены или хотя бы системные эффекты, которые причиняют боль и страдания. А то получается вот именно как у Данте – сказано красиво, но абстрактно, никуда больше не применимо и в конечном счете нехорошо

Поэтому же мне нравится критика структурного насилия у Грэбера, когда он говорит, что вся эта ваша «тягучая атмосфера» на самом деле имеет за собой реального мента с реальной дубиной и слезоточивым газом, который вообще-то должен подпадать под запрет как химическое оружие, но всем нравится и поэтому ладно

BY sacred violence