Отечественный социальный исследователь Виктор Шнирельман, специализирующийся на истории современного национализма на постсоветском пространстве, в своей книжке “Русское родноверие”, касаясь его советских истоков, пишет об том, как в рамках антирелигиозной и антизападнической пропаганды 60-70-х советское государство потворствовало развитию неких “народных традиций”, призванных заместить христианские и исламские обряды, по-прежнему пользующиеся популярностью у простонародья несмотря на почти полувековой государственный курс атеистического просвещения.
Разработкой “безрелигиозных праздников” по поручению Идеологической комиссии КПСС занялись специально созданные Советы по пропаганде и внедрению новых социалистических обрядов, - Высшей профсоюзной школой был даже разработан специальный курс под названием “Народные праздники и обряды”, - которые преподносили дело так, будто дохристианские/доисламские народные праздники были связаны не с религией, а с хозяйственным циклом и бытовым календарем, так что в основе своей они имели якобы атеистическое содержание.
Таким образом, например, в 70-е было восстановлено празднование запрещенного большевиками еще в 30-х Навруза, имевшего зороастрийские корни, а на Кавказе пошла волна интереса к местным языческим обычаям под видом “возрождения обрядов, праздников и традиций, не связанных по своему происхождению с официальной религией”. С другой стороны, в 60-е была почему-то осуждена вполне языческая Масленица, но, как пишет Шнирельман, столкнувшись с негативной демографической тенденцией в русском селе в 60-70-е, советская власть попыталась учредить вместо Масленицы молодежный весенний праздник “Русской березки”, призванный побудить юношей и девушек к заключению браков и производству потомства.
Пропагандисты “народных обрядов” апеллировали к идеализированному демократическому дохристианскому/доисламскому прошлому, стремясь внести в “национальную форму” традиций и обрядов “социалистическое содержание”; подчеркивали “прогрессивную” самобытность и свободомыслие народов, которые сопротивлялись силовому насаждению “реакционных” христианства и ислама, разрушивших традиционное равенство, деформировавших исконную народную культуру и разделивших общество на рабов и рабовладельцев; настаивали, что все это “бесценное культурное наследие” относится даже не к религии, а к этнической идентичности. Все эти выведенные советскими пропагандистами нарративы нам сегодня хорошо известны благодаря их изложению т.н. русскими “родноверами”; собственно, Шнирельман прямо и пишет о том, что расцветшее буйным цветом в Перестройку русское неоязычество базировалось на переосмыслении антикоммунистическими диссидентами-националистами тех постулатов, которые в 60-70-е рождал советский агитпроп, исполнявший задачу подрыва традиционных религий и насаждения антизападных, “почвеннических” настроений.
Утверждение смелое, хотя, на мой взгляд, речь может идти и не о заимствовании, а о схожей траектории теоретического развития, ибо на тех же самых основах, - романтическая идеализация дофеодального прошлого, некоторый демократизм и скепсис по адресу христианства, разрушившего этот идеальный мир народного равноправия и свободы, - покоилось и европейское неоязычество эпохи романтизма/неоромантизма второй половины 19 века.
Любопытно что Шнирельман намекает так же на то, что неприязнь к иудаизму и евреям в целом современные русские этно-националисты-родноверы тоже наследовали из советского агитпропа, в котором процветал т.н. “антисионизм”, доходивший до паранаидально-заговорщицких теорий, несколько напоминающих дореволюционные взгляды “Союза русского народа”. Якобы, распространенная советской государственной пропагандой ненависть к коварному и всепроникающему “сионизму” (ака “еврейскому фашизму”) вкупе с примитивным пониманием христианства как порождения иудаизма, через которое восточные славяне были закабалены феодалами и царями, вполне закономерно привело к самому обыкновенному антисемитизму, ставшему одной из надежных идейных опор русских “родноверов”.
Отечественный социальный исследователь Виктор Шнирельман, специализирующийся на истории современного национализма на постсоветском пространстве, в своей книжке “Русское родноверие”, касаясь его советских истоков, пишет об том, как в рамках антирелигиозной и антизападнической пропаганды 60-70-х советское государство потворствовало развитию неких “народных традиций”, призванных заместить христианские и исламские обряды, по-прежнему пользующиеся популярностью у простонародья несмотря на почти полувековой государственный курс атеистического просвещения.
Разработкой “безрелигиозных праздников” по поручению Идеологической комиссии КПСС занялись специально созданные Советы по пропаганде и внедрению новых социалистических обрядов, - Высшей профсоюзной школой был даже разработан специальный курс под названием “Народные праздники и обряды”, - которые преподносили дело так, будто дохристианские/доисламские народные праздники были связаны не с религией, а с хозяйственным циклом и бытовым календарем, так что в основе своей они имели якобы атеистическое содержание.
Таким образом, например, в 70-е было восстановлено празднование запрещенного большевиками еще в 30-х Навруза, имевшего зороастрийские корни, а на Кавказе пошла волна интереса к местным языческим обычаям под видом “возрождения обрядов, праздников и традиций, не связанных по своему происхождению с официальной религией”. С другой стороны, в 60-е была почему-то осуждена вполне языческая Масленица, но, как пишет Шнирельман, столкнувшись с негативной демографической тенденцией в русском селе в 60-70-е, советская власть попыталась учредить вместо Масленицы молодежный весенний праздник “Русской березки”, призванный побудить юношей и девушек к заключению браков и производству потомства.
Пропагандисты “народных обрядов” апеллировали к идеализированному демократическому дохристианскому/доисламскому прошлому, стремясь внести в “национальную форму” традиций и обрядов “социалистическое содержание”; подчеркивали “прогрессивную” самобытность и свободомыслие народов, которые сопротивлялись силовому насаждению “реакционных” христианства и ислама, разрушивших традиционное равенство, деформировавших исконную народную культуру и разделивших общество на рабов и рабовладельцев; настаивали, что все это “бесценное культурное наследие” относится даже не к религии, а к этнической идентичности. Все эти выведенные советскими пропагандистами нарративы нам сегодня хорошо известны благодаря их изложению т.н. русскими “родноверами”; собственно, Шнирельман прямо и пишет о том, что расцветшее буйным цветом в Перестройку русское неоязычество базировалось на переосмыслении антикоммунистическими диссидентами-националистами тех постулатов, которые в 60-70-е рождал советский агитпроп, исполнявший задачу подрыва традиционных религий и насаждения антизападных, “почвеннических” настроений.
Утверждение смелое, хотя, на мой взгляд, речь может идти и не о заимствовании, а о схожей траектории теоретического развития, ибо на тех же самых основах, - романтическая идеализация дофеодального прошлого, некоторый демократизм и скепсис по адресу христианства, разрушившего этот идеальный мир народного равноправия и свободы, - покоилось и европейское неоязычество эпохи романтизма/неоромантизма второй половины 19 века.
Любопытно что Шнирельман намекает так же на то, что неприязнь к иудаизму и евреям в целом современные русские этно-националисты-родноверы тоже наследовали из советского агитпропа, в котором процветал т.н. “антисионизм”, доходивший до паранаидально-заговорщицких теорий, несколько напоминающих дореволюционные взгляды “Союза русского народа”. Якобы, распространенная советской государственной пропагандой ненависть к коварному и всепроникающему “сионизму” (ака “еврейскому фашизму”) вкупе с примитивным пониманием христианства как порождения иудаизма, через которое восточные славяне были закабалены феодалами и царями, вполне закономерно привело к самому обыкновенному антисемитизму, ставшему одной из надежных идейных опор русских “родноверов”.
BY Сóрок сорóк
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." Additionally, investors are often instructed to deposit monies into personal bank accounts of individuals who claim to represent a legitimate entity, and/or into an unrelated corporate account. To lend credence and to lure unsuspecting victims, perpetrators usually claim that their entity and/or the investment schemes are approved by financial authorities. For Oleksandra Tsekhanovska, head of the Hybrid Warfare Analytical Group at the Kyiv-based Ukraine Crisis Media Center, the effects are both near- and far-reaching. Apparently upbeat developments in Russia's discussions with Ukraine helped at least temporarily send investors back into risk assets. Russian President Vladimir Putin said during a meeting with his Belarusian counterpart Alexander Lukashenko that there were "certain positive developments" occurring in the talks with Ukraine, according to a transcript of their meeting. Putin added that discussions were happening "almost on a daily basis." Now safely in France with his spouse and three of his children, Kliuchnikov scrolls through Telegram to learn about the devastation happening in his home country.
from ms
