После разрушения апартеида Нельсон Мандела обещал, что власть чёрного большинства будет эффективней власти африканеров и сможет наконец победить коррупцию. Теперь ЮАР погрязла во взятках, преступности и тотальной нищете
Перед приходом к власти первый чернокожий президент ЮАР заявил, что правительство Африканского национального конгресса (АНК) улучшит жизнь граждан после десятков лет расовой сегрегации.
Политик, который 27 лет отсидел в тюрьме, критиковал коррупцию в Национальной партии. Он обещал, что новая власть освобождённых чёрных искоренит взятки и повысит доходы жителей.
Леворадикальные реформы привели ЮАР к разрухе: половина населения живёт за чертой бедности, треть трудоспособных жителей не работает, а число убийств достигает высших строк в мировом рейтинге.
Партия чернокожих оправдывает свою некомпетентность и неэффективное управление наградой за годы угнетения белой расы, а коррупцию и геноцид белокожих они считают «бонусом освободителей».
После разрушения апартеида Нельсон Мандела обещал, что власть чёрного большинства будет эффективней власти африканеров и сможет наконец победить коррупцию. Теперь ЮАР погрязла во взятках, преступности и тотальной нищете
Перед приходом к власти первый чернокожий президент ЮАР заявил, что правительство Африканского национального конгресса (АНК) улучшит жизнь граждан после десятков лет расовой сегрегации.
Политик, который 27 лет отсидел в тюрьме, критиковал коррупцию в Национальной партии. Он обещал, что новая власть освобождённых чёрных искоренит взятки и повысит доходы жителей.
Леворадикальные реформы привели ЮАР к разрухе: половина населения живёт за чертой бедности, треть трудоспособных жителей не работает, а число убийств достигает высших строк в мировом рейтинге.
Партия чернокожих оправдывает свою некомпетентность и неэффективное управление наградой за годы угнетения белой расы, а коррупцию и геноцид белокожих они считают «бонусом освободителей».
So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform.
from ms
