Сплю, снится искусственный интеллект в ЖКХ, новые миры, терминатор и бегущий человек, а потом я проснулся, а матрас подо мной мокрый. Собрался, помылся, пошел на работу на очистные сооружения, стою «на механике» выгребаю прокладки и гандоны из смыва канализации. Мечтаю, чтобы это делал робот. Вечером с Михалычем (57 лет) и Федоровичем (45 лет), обсудим за пивом Рэя Бредбери и Айзека Азимова.
Сплю, снится искусственный интеллект в ЖКХ, новые миры, терминатор и бегущий человек, а потом я проснулся, а матрас подо мной мокрый. Собрался, помылся, пошел на работу на очистные сооружения, стою «на механике» выгребаю прокладки и гандоны из смыва канализации. Мечтаю, чтобы это делал робот. Вечером с Михалычем (57 лет) и Федоровичем (45 лет), обсудим за пивом Рэя Бредбери и Айзека Азимова.
"There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers. At its heart, Telegram is little more than a messaging app like WhatsApp or Signal. But it also offers open channels that enable a single user, or a group of users, to communicate with large numbers in a method similar to a Twitter account. This has proven to be both a blessing and a curse for Telegram and its users, since these channels can be used for both good and ill. Right now, as Wired reports, the app is a key way for Ukrainians to receive updates from the government during the invasion. So, uh, whenever I hear about Telegram, it’s always in relation to something bad. What gives? Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements.
from ms
