Промышленность Италии переписывает «дно» кризиса 2008-2009 годов, Франции - там же. Хотя формально острого кризиса в Европе нет. Немецкая индустрия, два десятилетия пожиравшая промышленников южных стран, также находится в глубоком спаде.
Легкого выхода из ситуации нет. Электричество из ВИЭ обходится значительно дороже, чем из угля и газа. СПГ в два раза дороже трубного газа. Спасатели последней инстанции - правительства - перегружены долгами. Инфляция не дает возможности ЕЦБ начать снижать ставки. При этом налоги для промышленников понизить нельзя – дефицитные бюджеты надо чем-то покрывать.
Конкурировать с китайскими производителями, работающими на эффекте масштаба, при прочих равных: стоимости труда, налогов, энергии, европейцам сложнее с каждым годом. Без дешевой русской энергии – европейский сад очень быстро превращается в джунгли, и возможностей для обратного пути (возобновления газоснабжения, начало делового сотрудничества Россия-Европа) с каждым днем становится все меньше.
Промышленность Италии переписывает «дно» кризиса 2008-2009 годов, Франции - там же. Хотя формально острого кризиса в Европе нет. Немецкая индустрия, два десятилетия пожиравшая промышленников южных стран, также находится в глубоком спаде.
Легкого выхода из ситуации нет. Электричество из ВИЭ обходится значительно дороже, чем из угля и газа. СПГ в два раза дороже трубного газа. Спасатели последней инстанции - правительства - перегружены долгами. Инфляция не дает возможности ЕЦБ начать снижать ставки. При этом налоги для промышленников понизить нельзя – дефицитные бюджеты надо чем-то покрывать.
Конкурировать с китайскими производителями, работающими на эффекте масштаба, при прочих равных: стоимости труда, налогов, энергии, европейцам сложнее с каждым годом. Без дешевой русской энергии – европейский сад очень быстро превращается в джунгли, и возможностей для обратного пути (возобновления газоснабжения, начало делового сотрудничества Россия-Европа) с каждым днем становится все меньше.
Pavel Durov, a billionaire who embraces an all-black wardrobe and is often compared to the character Neo from "the Matrix," funds Telegram through his personal wealth and debt financing. And despite being one of the world's most popular tech companies, Telegram reportedly has only about 30 employees who defer to Durov for most major decisions about the platform. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. "The result is on this photo: fiery 'greetings' to the invaders," the Security Service of Ukraine wrote alongside a photo showing several military vehicles among plumes of black smoke. The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences.
from ms
