32 месяца длится СВО. 28 месяцев подряд промышленный индекс PMI зоны евро находится ниже 50 пунктов — говорит о сокращении. При этом ситуация от страны к стране разнится. Южная Европа (Испания и Греция), исторически в меньшей степени зависящая от поставок энергоносителей (в первую очередь газа) из России, растет. Страны Центральной и Западной Европы (Австрия, Германия, Франция и Италия) продолжают скатываться в пропасть. И пока конца медленному, ползучему кризису не видно.
Системным ответом было бы выстраивание новой системы снабжения дешевыми и надежными источниками энергии для стран ядра еврозоны. Однако пока такого не просматривается даже на уровне концепций. Ставка на ВИЭ оказалась откровенно провальной. Ни к чему хорошему она не привела: цены на электричество в Европе на десятки процентов выше, чем в США и Китае. Строить АЭС – очень долго, возобновлять работу угольных ТЭС политически самоубийственно, как и запускать уцелевшую ветку Северного потока-2. Других «быстрых» ответов на дефицит энергии нет.
32 месяца длится СВО. 28 месяцев подряд промышленный индекс PMI зоны евро находится ниже 50 пунктов — говорит о сокращении. При этом ситуация от страны к стране разнится. Южная Европа (Испания и Греция), исторически в меньшей степени зависящая от поставок энергоносителей (в первую очередь газа) из России, растет. Страны Центральной и Западной Европы (Австрия, Германия, Франция и Италия) продолжают скатываться в пропасть. И пока конца медленному, ползучему кризису не видно.
Системным ответом было бы выстраивание новой системы снабжения дешевыми и надежными источниками энергии для стран ядра еврозоны. Однако пока такого не просматривается даже на уровне концепций. Ставка на ВИЭ оказалась откровенно провальной. Ни к чему хорошему она не привела: цены на электричество в Европе на десятки процентов выше, чем в США и Китае. Строить АЭС – очень долго, возобновлять работу угольных ТЭС политически самоубийственно, как и запускать уцелевшую ветку Северного потока-2. Других «быстрых» ответов на дефицит энергии нет.
Telegram boasts 500 million users, who share information individually and in groups in relative security. But Telegram's use as a one-way broadcast channel — which followers can join but not reply to — means content from inauthentic accounts can easily reach large, captive and eager audiences. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. The fake Zelenskiy account reached 20,000 followers on Telegram before it was shut down, a remedial action that experts say is all too rare. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations.
from ms
