Школа спортивного журналиста и блогера

Андрей Старостин: молва о неуемном спартаковском духе

(постом выше ⬆️ то же самое в аудиоформате, если кому удобнее слушать, а не читать)

В предвоенные годы «Спартак» был единственной величиной, способной противостоять всевластному «Динамо», что и сплачивало вокруг него легионы безведомственных поклонников. Считалось, что он представляет промкооперацию, организацию для большинства неощутимую и малопонятную. Фактически команда представляла любого, кто выбирал ее и вставал на ее сторону.

Все знали, что заправляли в «Спартаке» братья Старостины, авторитет завоевавшие не на невидимых служебных лестницах, а на футбольном поле, где они у всех на глазах исправно потрудились. Такой власти болельщики охотно доверяют. Команда состояла из сильных людей, но не для кого не было секретом, что бразды правления держал центральный защитник, «верховный боярин» Андрей Старостин.

Зрители ждали от него даже не игры – это подразумевалось само собой. Ждали руководства игрой. Не тайного, неразличимого с трибун, а открытого, страстного, грозного и карающего. Он стоял в центре на широко расставленных ногах, уперев руки в бока, с взлохмаченной черной шевелюрой, и были в этой его позе и власть, и сила, и призыв, и укор. Легко было представить, что партнерам страшно и стыдно оглянуться, и они рвались вперед, чтобы не попасть под испепеляющий взгляд Старостина.

Мне трудно по юношескому романтическому восприятию судить об особенностях его защитного мастерства. Одно помню хорошо – его длинные повелительные пасы форвардам. С них начинались многие атаки и прорывы, в них выражалась его душа капитана, для которого футбол существовал в двух крайних проявлениях – в упоении победой и в трагедии поражения.

Легко допускаю, что позднейшие центральные защитники с точки зрения техники и тактики превосходили Старостина, но убежден, что он, как никто из центральных защитников, играл центральную роль в команде. От него игра расходилась лучами, свои личные обязанности он считал отправной точкой, а душой был всюду, в каждом эпизоде.

Не исключено, что с той поры и пошла молва о неуемном спартаковском духе. Во всяком случае, в пору капитанства Старостина дух этот не был выдумкой, легендой, преувеличением, он существовал реально. Позже, когда «Спартаку» удавалось выказать волю, спасти проигранный матч, старые его друзья не могли не припомнить старостинских времен, не подумать, что что-то от них сохраняется и поныне.

Как бы ни усердствовали люди, склонные к теоретизированию, изображая футбол точной наукой, мастерство неразделимо с человеческим самовыражением. Изощренное, но холодное искусство стирается в памяти, а неравнодушная душа мастера поощряет и греет любовь зрителей к футболу. Поэтому я и отдал предпочтение Старостину, выделив его из длинной шеренги отличных центральных защитников.

Глубокие философские размышления Льва Филатова из его книги «Наедине с футболом», Москва, «Физкультура и спорт», 1977 год #Филатов

www.group-telegram.com/ms/totalfootball_2.com/925

659 viewsedited  Sep 5, 2020 at 03:52

Андрей Старостин: молва о неуемном спартаковском духе

(постом выше ⬆️ то же самое в аудиоформате, если кому удобнее слушать, а не читать)

В предвоенные годы «Спартак» был единственной величиной, способной противостоять всевластному «Динамо», что и сплачивало вокруг него легионы безведомственных поклонников. Считалось, что он представляет промкооперацию, организацию для большинства неощутимую и малопонятную. Фактически команда представляла любого, кто выбирал ее и вставал на ее сторону.

Все знали, что заправляли в «Спартаке» братья Старостины, авторитет завоевавшие не на невидимых служебных лестницах, а на футбольном поле, где они у всех на глазах исправно потрудились. Такой власти болельщики охотно доверяют. Команда состояла из сильных людей, но не для кого не было секретом, что бразды правления держал центральный защитник, «верховный боярин» Андрей Старостин.

Зрители ждали от него даже не игры – это подразумевалось само собой. Ждали руководства игрой. Не тайного, неразличимого с трибун, а открытого, страстного, грозного и карающего. Он стоял в центре на широко расставленных ногах, уперев руки в бока, с взлохмаченной черной шевелюрой, и были в этой его позе и власть, и сила, и призыв, и укор. Легко было представить, что партнерам страшно и стыдно оглянуться, и они рвались вперед, чтобы не попасть под испепеляющий взгляд Старостина.

Мне трудно по юношескому романтическому восприятию судить об особенностях его защитного мастерства. Одно помню хорошо – его длинные повелительные пасы форвардам. С них начинались многие атаки и прорывы, в них выражалась его душа капитана, для которого футбол существовал в двух крайних проявлениях – в упоении победой и в трагедии поражения.

Легко допускаю, что позднейшие центральные защитники с точки зрения техники и тактики превосходили Старостина, но убежден, что он, как никто из центральных защитников, играл центральную роль в команде. От него игра расходилась лучами, свои личные обязанности он считал отправной точкой, а душой был всюду, в каждом эпизоде.

Не исключено, что с той поры и пошла молва о неуемном спартаковском духе. Во всяком случае, в пору капитанства Старостина дух этот не был выдумкой, легендой, преувеличением, он существовал реально. Позже, когда «Спартаку» удавалось выказать волю, спасти проигранный матч, старые его друзья не могли не припомнить старостинских времен, не подумать, что что-то от них сохраняется и поныне.

Как бы ни усердствовали люди, склонные к теоретизированию, изображая футбол точной наукой, мастерство неразделимо с человеческим самовыражением. Изощренное, но холодное искусство стирается в памяти, а неравнодушная душа мастера поощряет и греет любовь зрителей к футболу. Поэтому я и отдал предпочтение Старостину, выделив его из длинной шеренги отличных центральных защитников.

Глубокие философские размышления Льва Филатова из его книги «Наедине с футболом», Москва, «Физкультура и спорт», 1977 год #Филатов

BY Школа спортивного журналиста и блогера