Редкий нынче на винных полках массмаркета гость, который ведет разговор не яркими понятными любому винному неофиту пышно-ягодными оборотами, дубовыми междометиями и апассиментовыми эпитетами. Понимаю, почему его Алексей сравнил с бордоблендами. Таки да. Вот эта вот старая школа, терруар/ягода/винодел. Без мяса вино неразговорчиво, бормочет что-то неспешно на взрослом красном. Добавляем в разговор стейк и вот уже мягкость Мерло, перчик кабфрана, рубленные оковалки кабсова рассказывают семигорском хребте, который закрывает ягоды от новороссийских ветров, о солнце на краснодарских полях, о кубанских ветрах. Третичные ноты из бормотания в начале, оформляются минут через сорок во вполне осмысленную кожу, легкую скотинку, табачок, сигарную коробку. Вишня, тёрн и красные ягоды это само собой. Нет это не ваше глю-глю, которое можно пить стаканами. Это неспешный разговор с умным собеседником, когда вроде бы беседа льется легко, но мозг постоянно работает в той самой «игре в бисер».
Редкий нынче на винных полках массмаркета гость, который ведет разговор не яркими понятными любому винному неофиту пышно-ягодными оборотами, дубовыми междометиями и апассиментовыми эпитетами. Понимаю, почему его Алексей сравнил с бордоблендами. Таки да. Вот эта вот старая школа, терруар/ягода/винодел. Без мяса вино неразговорчиво, бормочет что-то неспешно на взрослом красном. Добавляем в разговор стейк и вот уже мягкость Мерло, перчик кабфрана, рубленные оковалки кабсова рассказывают семигорском хребте, который закрывает ягоды от новороссийских ветров, о солнце на краснодарских полях, о кубанских ветрах. Третичные ноты из бормотания в начале, оформляются минут через сорок во вполне осмысленную кожу, легкую скотинку, табачок, сигарную коробку. Вишня, тёрн и красные ягоды это само собой. Нет это не ваше глю-глю, которое можно пить стаканами. Это неспешный разговор с умным собеседником, когда вроде бы беседа льется легко, но мозг постоянно работает в той самой «игре в бисер».
The channel appears to be part of the broader information war that has developed following Russia's invasion of Ukraine. The Kremlin has paid Russian TikTok influencers to push propaganda, according to a Vice News investigation, while ProPublica found that fake Russian fact check videos had been viewed over a million times on Telegram. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. "There is a significant risk of insider threat or hacking of Telegram systems that could expose all of these chats to the Russian government," said Eva Galperin with the Electronic Frontier Foundation, which has called for Telegram to improve its privacy practices.
from ms
