Во время подготовки к лекции для ГЭС-2 (о животных с необычными телами в экономике внимания) пересмотрела «Человека-слона» (1980) и его современную версию — «Другого человека» (2024). И там и там уродство предстает средством привлечения внимания и, как следствие, денег, уплаченных за зрелище (в цирке 19 века и немейнстримном театре 21-го, соответственно), но отношение условной толпы к физическому дефекту (как минимум, внешне) радикально противоположное.
В 2024 человек-слон не должен ходить в мешке, при встрече с ним люди не выказывают отвращения, никто не называет его тело «извращенным и деградировавшим» — а именно так представляет «уродца» Джозефа Меррика научному сообществу доктор-благодетель (молодой и симпатичный Энтони Хопкинс). В неолиберальной культуре даже «человек-слон» может вести полноценную жизнь и, при желании, радикально преобразиться с помощью экспериментальных лекарств или пластических хирургов. Вопрос уже не в общественной реакции на уродство, а в том, сможет ли человек с деформированным лицом ужиться сам с собой будучи рефлексирующим субъектом.
Почему я пишу об этом здесь? В отрыве от темы лекции задумалась о том, что некоторые визуально шокирующие болезни и «пороки развития» для удобства употребления в просторечии названы именами животных. Меррик страдает элефантиазисом (elephantiasis)* (он же нейрофиброматоз). Фильм «Человек-слон» начинается с красивых и тревожных кадров, наслаивающихся друг на друга: напуганная красавица — мать Меррика — «сливается» с изображениями слонов, намекая на все, что угодно, в том числе самое страшное — зачатие от слона.
Вспомнила и другие «дефекты» — заячью губу (хейлосхизис), волчью пасть (палатосхизис), кисть омара (эктродактилия) и рыбий глаз (частичная недостаточность лецитинхолестерин-ацилтрансферазы). Сюда же просится лошадиное лицо (удлиненный овал лица, отличный от глянцевых стандартов красоты) и нарушения походки — например, медвежья лапа (аддукция стопы).
«Другого человека», напротив, с животными никто не сравнивает. Не буду спойлерить, скажу только, что уродство представлено в фильме как карьерная возможность и преимущество перед обычным и даже симпатичным лицом. Интересно другое: то, что пялиться на людей с необычной внешностью теперь считается дурным тоном, объяснимо, а вот исчезла ли традиция использовать анималистические эпитеты для обозначения «зрелищных» болезней? (Как пишет Гвен Ханникат в Gender Violence in Ecofeminist Perspective, ассоциация с нечеловеческим животным почти всегда наделена негативным смыслом и, как правило, подразумевает оскорбление, обесценивание через «анимализацию»).
* В 1986 генетики Тибблз и Коэн предположили, что у Меррика был синдром Протея (атипичный рост костей и кожи), а не нейрофиброматоз.
#язык_спешисизма
В 2024 человек-слон не должен ходить в мешке, при встрече с ним люди не выказывают отвращения, никто не называет его тело «извращенным и деградировавшим» — а именно так представляет «уродца» Джозефа Меррика научному сообществу доктор-благодетель (молодой и симпатичный Энтони Хопкинс). В неолиберальной культуре даже «человек-слон» может вести полноценную жизнь и, при желании, радикально преобразиться с помощью экспериментальных лекарств или пластических хирургов. Вопрос уже не в общественной реакции на уродство, а в том, сможет ли человек с деформированным лицом ужиться сам с собой будучи рефлексирующим субъектом.
Почему я пишу об этом здесь? В отрыве от темы лекции задумалась о том, что некоторые визуально шокирующие болезни и «пороки развития» для удобства употребления в просторечии названы именами животных. Меррик страдает элефантиазисом (elephantiasis)* (он же нейрофиброматоз). Фильм «Человек-слон» начинается с красивых и тревожных кадров, наслаивающихся друг на друга: напуганная красавица — мать Меррика — «сливается» с изображениями слонов, намекая на все, что угодно, в том числе самое страшное — зачатие от слона.
Вспомнила и другие «дефекты» — заячью губу (хейлосхизис), волчью пасть (палатосхизис), кисть омара (эктродактилия) и рыбий глаз (частичная недостаточность лецитинхолестерин-ацилтрансферазы). Сюда же просится лошадиное лицо (удлиненный овал лица, отличный от глянцевых стандартов красоты) и нарушения походки — например, медвежья лапа (аддукция стопы).
«Другого человека», напротив, с животными никто не сравнивает. Не буду спойлерить, скажу только, что уродство представлено в фильме как карьерная возможность и преимущество перед обычным и даже симпатичным лицом. Интересно другое: то, что пялиться на людей с необычной внешностью теперь считается дурным тоном, объяснимо, а вот исчезла ли традиция использовать анималистические эпитеты для обозначения «зрелищных» болезней? (Как пишет Гвен Ханникат в Gender Violence in Ecofeminist Perspective, ассоциация с нечеловеческим животным почти всегда наделена негативным смыслом и, как правило, подразумевает оскорбление, обесценивание через «анимализацию»).
* В 1986 генетики Тибблз и Коэн предположили, что у Меррика был синдром Протея (атипичный рост костей и кожи), а не нейрофиброматоз.
#язык_спешисизма
Напоминаю, что 25 января (в субботу с 4 до 6 вечера по московскому времени) обсуждаем книгу Сусаны Монсо «Опоссум Шрёдингера. Смерть в мире животных».
Это вторая встреча книжного клуба и еще есть время к ней подготовиться — книга средняя по объему и легко читается. Участие бесплатное и только для подписчиков канала💓 Подробности в оргчате.
Это вторая встреча книжного клуба и еще есть время к ней подготовиться — книга средняя по объему и легко читается. Участие бесплатное и только для подписчиков канала
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Для новой статьи читаю о зоофизиогномике — попытках понять характер человека и диагностировать, скажем, склонность к блуду или насилию по внешним признакам, выявляя совпадения с тем или иным видом животных.
Интересно, что в современной южно-корейской культуре процветает своего рода позитивная (лестная) зоофизиогномика. Сравнение внешности людей с животными в ЮК используется в индустрии красоты и не связано с намеком на уродства или пороки. Мода на выбор макияжа и стиля в соответствии с личным звериным типом быстро распространилась в другие страны Юго-Восточной Азии, включая Японию и Китай, и уже соблазнила нескольких западных бьюти-блогерок.
Красота щенячьего типа в ЮК считается самой милой и невинной из-за круглых, слегка опущенных глаз, мягкого овала лица и прямых бровей. Более холодный кошачий тип с приподнятыми (немного хищными) глазами, как у актрисы Хан Со-хи, — самый вожделенный, лидирует среди хотелок на приемах у пластических хирургов. Как рассказала подруга-кореянка, в погоне за треугольным подбородком некоторые женщины (и мужчины) расстаются с частями челюстной кости (а вот лисье лицо, которое иногда путают с кошачьим, популярно в Китае).
Напротив, птичий тип — небольшое лицо с маленьким ртом (вспомним макияж гейш) и круглыми глазами — хотят не все. Среди других типов встречаются олень, лягушка, кролик, хомяк (!), черепаха, рыба и даже змея (хотя, почему корейские блогеры причислили Скарлетт Йоханссон к последнему типу, я так и не поняла).
В этой практике животные в очередной раз служат посредниками капитализма и, ликвидируя буквальное разделение женщин на роковых красоток, милашек и дурнушек, включают людей с нестандартной внешностью в циклы активного потребления косметики. Фейс-позитив на службе гламура: даже лицо хомяка — красиво и может быть усовершенствовано, а потому служит показанием к потреблению.
С одной стороны, корейская азбука милых звериных лиц заигрывает с феминизмом и кажется знаком уважения к тем, кто не обладает кукольной или фатальной красотой. К тому же, животная линейка как будто противостоит спешисизму — ведь билет в бьюти-обзоры получают не только харизматичные животные, но и (в конвенциональном понимании) непривлекательные — например, лягушки и змеи.
С другой стороны, сравнение людей с животными с помощью трогательных картинок и размытых критериев позволяет в равных объемах продавать бесчисленные бьюти-продукты, услуги визажистов, стилистов и парикмахеров «кошечкам» и «хомякам», включая мужчин — тигров и бегемотов (шутка — линейка зверей для мужчин та же). В Корее использование парнями косметики не стигматизировано и животные типы лиц работают как гендерно-нейтральная система (наиболее востребованный тип — парень-щенок).
Каюсь, в юности сравнивала одноклассника с овчаркой (только поэтому он мне и нравился). А вы что думаете по поводу азиатской моды на животные лица? (Кстати, AI-тест звериных типов, который увидел во мне обладательницу 'chic cat face', причем на 100%, — бессовестный (как ему и положено капитализмом) льстец🐸 )
#животные_медиаторы
Интересно, что в современной южно-корейской культуре процветает своего рода позитивная (лестная) зоофизиогномика. Сравнение внешности людей с животными в ЮК используется в индустрии красоты и не связано с намеком на уродства или пороки. Мода на выбор макияжа и стиля в соответствии с личным звериным типом быстро распространилась в другие страны Юго-Восточной Азии, включая Японию и Китай, и уже соблазнила нескольких западных бьюти-блогерок.
Красота щенячьего типа в ЮК считается самой милой и невинной из-за круглых, слегка опущенных глаз, мягкого овала лица и прямых бровей. Более холодный кошачий тип с приподнятыми (немного хищными) глазами, как у актрисы Хан Со-хи, — самый вожделенный, лидирует среди хотелок на приемах у пластических хирургов. Как рассказала подруга-кореянка, в погоне за треугольным подбородком некоторые женщины (и мужчины) расстаются с частями челюстной кости (а вот лисье лицо, которое иногда путают с кошачьим, популярно в Китае).
Напротив, птичий тип — небольшое лицо с маленьким ртом (вспомним макияж гейш) и круглыми глазами — хотят не все. Среди других типов встречаются олень, лягушка, кролик, хомяк (!), черепаха, рыба и даже змея (хотя, почему корейские блогеры причислили Скарлетт Йоханссон к последнему типу, я так и не поняла).
В этой практике животные в очередной раз служат посредниками капитализма и, ликвидируя буквальное разделение женщин на роковых красоток, милашек и дурнушек, включают людей с нестандартной внешностью в циклы активного потребления косметики. Фейс-позитив на службе гламура: даже лицо хомяка — красиво и может быть усовершенствовано, а потому служит показанием к потреблению.
С одной стороны, корейская азбука милых звериных лиц заигрывает с феминизмом и кажется знаком уважения к тем, кто не обладает кукольной или фатальной красотой. К тому же, животная линейка как будто противостоит спешисизму — ведь билет в бьюти-обзоры получают не только харизматичные животные, но и (в конвенциональном понимании) непривлекательные — например, лягушки и змеи.
С другой стороны, сравнение людей с животными с помощью трогательных картинок и размытых критериев позволяет в равных объемах продавать бесчисленные бьюти-продукты, услуги визажистов, стилистов и парикмахеров «кошечкам» и «хомякам», включая мужчин — тигров и бегемотов (шутка — линейка зверей для мужчин та же). В Корее использование парнями косметики не стигматизировано и животные типы лиц работают как гендерно-нейтральная система (наиболее востребованный тип — парень-щенок).
Каюсь, в юности сравнивала одноклассника с овчаркой (только поэтому он мне и нравился). А вы что думаете по поводу азиатской моды на животные лица? (Кстати, AI-тест звериных типов, который увидел во мне обладательницу 'chic cat face', причем на 100%, — бессовестный (как ему и положено капитализмом) льстец
#животные_медиаторы
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Кстати, у Арзамаса есть интересный тест на зоофизиогномическую (старого типа) грамотность с заметками по истории зооморфизма в искусстве (захотелось пересмотреть Эйзенштейна). Мой результат 2/8 (в профиле Ивана Грозного упорно вижу козла , а не ворона ). Диагноз: «давно не была в зоопарке», и это чистая правда 🐰
Please open Telegram to view this post
VIEW IN TELEGRAM
Arzamas
Разглядите животное в человеке
Лошадь, бык или болонка — угадайте, кем видели художники Цезаря, Зевса и Ивана Грозного