Влияние зависимости от смартфона и деструктивных игр на личность ребенка начальной школы
(пластичность мозга – нейронные ансамбли)

Для младшего школьника, чей мозг обладает уникальной пластичностью, способной формировать сложнейшие нейронные ансамбли для понимания многогранного мира, цифровая зависимость становится роковым искажением самого процесса созидания души. Эта пластичность – драгоценный дар, предназначенный для впитывания бесконечных нюансов реальности. Каждое подлинное переживание – неудача, требующая осмысления, радость от созданного своими руками, мучительное чувство вины за причиненную боль – это не просто события. Это кирпичик в фундаменте уникальных нейронных связей, формирующих сущность ребенка: «Я тот, кто чувствует оттенки», «Я тот, кто понимает последствия», «Я тот, кто видит глубину». Этот потенциал позволяет душе строить себя в диалоге с непредсказуемой, богатой, сопротивляющейся жизнью. Зависимость от смартфона подменяет это строительство сложных нейронных ансамблей – примитивным программированием и алгоритмической простотой. Бесконечный скроллинг, пустые клики, мимолетные вспышки дофамина – это не формирование глубинных связей, а навязывание поверхностных, шаблонных нейронных паттернов. Они не развивают способность к сложному восприятию, а лишь закрепляют ожидание следующей, предсказуемой стимуляции. Мир на экране не учит видеть сложность и многомерность – он предлагает лишь плоские, бинарные реакции, стираемые новым идентичным потоком. Ребенок не учится быть творцом своей осознанности, потому что его «выборы» в этом цифровом пространстве лишены веса реальных, многогранных последствий и не требуют настоящего когнитивного и эмоционального напряжения. Постоянное погружение в эту алгоритмическую простоту искажает саму способность ребенка воспринимать и ценить сложность и многомерность реального мира. Мозг вместо того, чтобы развивать гибкость для восприятия противоречий, оттенков чувств, неоднозначности поступков (своих и чужих), начинает формироваться по шаблону электронной игры на смартфоне: жестко структурированной, предсказуемой, лишенной подлинной тайны и глубины. Деструктивные игры становятся апогеем этого трагического упрощения. Они предлагают не развлечение, а готовую, примитивную модель для уже упрощённого сознания – модель разрушителя. «Действия» сводятся к исполнению предписанного кода. Но это утрата подлинного взаимодействия. Ребенок познает мир через его неожиданности и глубину, а здесь он лишь пассивно усваивает схему, созданную алгоритмом, где все исходы предсказуемы. Самое страшное – в этом процессе способность к сложному сопереживанию (пониманию смешанных мотивов, прощению слабостей) замещается примитивными игровыми реакциями. В реальности, видя слезы друга, ребенок уловит смесь обиды, стыда, надежды – и это сложит новый уникальный узор в нейронной сети его эмпатии. В игре «страдание» – это лишь стандартный спрайт и минус к здоровью противника, не требующий понимания мотивов и не оставляющий места для осмысления. Он не чувствует себя свидетелем чужой душевной боли, лишь «констатирующим изменение игрового параметра». Так вытравливается основа человечности – способность к сложному, многомерному пониманию Другого. Смартфон и деструктивные игры не просто отвлекают – они лишают мозг «необходимого сырья» для строительства сложности. Будущее, которое могло быть богатейшей палитрой переживаний и понимания, сведено к черно-белой схеме «стимул-реакция». И виной тому – добровольное погружение золотого времени созидания души в алгоритмическую простоту, превратившее чудо нейронной пластичности в инструмент собственной духовной инвалидизации.

Технологии депопуляции.

Как убить у женщины материнский инстинкт? Никак. Он слишком сильный, и полностью заглушить его невозможно, зато его можно подменить. На видео наглядный пример. И это не просто интернет-тренд, это уже наша новая, навязанная кем-то "нормальность".

Сива Вайдхьянатан, американский историк, давно дал описание этой технологии:

"Дети и щенки - то, ради чего стоит жить». Такая информационная обработка ведётся намеренно. Это пример изощрённой манипуляции сознанием. Из-за того что дети и щенки идут в одной информационной ленте, в психике пользователей они начинают ассоциироваться. Мишенью являются преимущественно женщины.
Во-первых, материнский инстинкт легче пробуждается на животных. Так ослабляется желание женщины зачать ребёнка. Купить кутёнка намного легче, чем найти мужа, а затем родить от него.

Человеческий вопрос решается за счёт животного. Это средство снижения рождаемости.

🤬 Монополия на медицинскую информацию не за горами?

В России обсуждается введение новых ограничений для авторов, пишущих на медицинские темы. Член комитета Госдумы по охране здоровья Юлия Дрожжина заявила о планах создать обязательную маркировку контента и даже "реестр медицинских блогеров", по аналогии с регистрацией популярных блогеров в Роскомнадзоре.

Инициатива, позиционируемая как мера "здравого смысла и безопасности граждан" против самозванцев, дающих непрофессиональные рекомендации (особенно опасных для уязвимых групп), вызывает серьезные опасения. Предлагаемая "система прозрачности" на деле может стать инструментом прямой цензуры и ограничения свободы распространения информации.

Что мы в реальности получим:

1. Цензура под маской "маркировки": Требование указывать, "одобрены ли рекомендации Минздравом", создает опасный прецедент. Это прямой путь к государственной монополии на медицинскую информацию. Любое мнение, не совпадающее с официальной позицией или мнением чиновников Минздрава, может быть заклеймено как "недостоверное" и маргинализировано, даже если оно научно обосновано и высказано профессионалом.

2. Реестр как инструмент контроля: Создание реестра медицинских блогеров – это шаг к лицензированию права на высказывание. Это создает административный барьер и риск избирательного применения правил для давления на неугодных авторов, критикующих систему здравоохранения или предлагающих альтернативные взгляды.

3. Подавление профессионального дискурса: Многие квалифицированные врачи, ученые и медицинские журналисты активно используют блоги и соцсети для оперативного обмена знаниями, обсуждения новых исследований или критики устаревших подходов. Обязательная маркировка и риск попасть в "реестр" могут их демотивировать, сужая пространство для важных профессиональных дискуссий.

Предлагаемые меры, несмотря на заявленные благие цели защиты граждан, несут в себе серьезную угрозу свободе слова и информации в критически важной медицинской сфере. А тут еще и пандемическое соглашение имеется.

Представляете как выглядела бы борьба с ковидистерией если бы тогда уже существовал подобный реестр!!!

Академик РАН Онищенко – о необходимости полного запрета вейпов:

Это просто необходимо сделать. Когда человек, особенно молодые ребята, их курят, несмотря даже на запреты, отравляющие вещества проникают в альвеолы легких и покрывают их тонким маслянистым слоем, что приводит к закупорке. Грубо говоря, у человека наступает удушье, появляется отдышка, слабость, организму не хватает кислорода.

То есть не инфекционная пневмония возникает, а пневмония химическая. Поэтому немедленно нужно запретить вейпы. Проблема курения вейпов у населения России стоит остро, ей следует уделить особое внимание.

Подпишись на ПУЛ N3

Питерский режиссёр, критик и блогер Иван Диденко шокировал многих: по короткому анонсу нового «Буратино» объяснил, какие растлительные идеи упаковали в него авторы.

Сняли очередную похабную голливудчину с порнодушком Эйдельштейна на деньги Минкульта. И назвали это "Буратино".

В Благовещенске впервые в России на государственную должность назначили искусственный интеллект.

Генеративная ИИ-модель теперь работает главным юрисконсультом в аппарате бизнес-омбудсмена и уже ускорила обработку жалоб с двух дней до одного часа.

Власти считают это важным шагом к повышению эффективности госуправления.

Есть закон о рассмотрении жалоб граждан, и никакого ИИ в нем нет. А это значит что чиновники, установившие данное правило, должны быть привлечены по уголовной статье за самоуправство.

ИИ не субъект права, и он не имеет права принимать никакие решения о гражданах. Это откровенный произвол и перекладывание ответственности.