Не смотрели «Звёздные войны» или «Твин Пикс»? Ничего страшного, мир не рухнул!

Опросил коллег и режиссёров на тему культового кино, которое они до сих пор не посмотрели. Противостоим давлению коллективного разума, что пестрит насмотренностью и тычет в нас палочкой стыда.

Поучаствовали:

✦ Арина Бородина
✦ Василий Говердовский
✦ Настасья Горбачевская
✦ Ная Гусева
✦ Максим Ершов
✦ Анна Кузнецова
✦ Лариса Малюкова
✦ Антон Маслов
✦ Егор Москвитин
✦ Любовь Мульменко
✦ Карен Оганесян
✦ Светлана Самошина
✦ Иван Соснин
✦ Юлия Шагельман

https://daily.afisha.ru/cinema/29494-takogo-vy-ne-videli-14-kritikov-i-rezhisserov-o-velikom-kino-kotoroe-oni-ne-smotreli/

Когда пару лет назад думала, как бы поработать с А24, а наши К24 оказались и то хлеще!

Продолжаем разговор о травме в интерпретации Карут.

Кэти Карут предлагает смотреть на травму не как на сильное переживание, а как на то, что не было пережито в момент самого события. Травма возвращается позже: через сны, повторы, образы. Она не осознается сразу, но дает о себе знать, когда появляется минимальная возможность ее частично воспринять. Это делает травму особенно трудной для анализа — она как будто нарушает само понятие хронологии. И в этом она оказывается родственной киноязыку: флешбеки, фрагментированные воспоминания, сцены прошлого, врезающиеся в настоящее, позволяют кино структурировать время по-травматически.

Карут описывает травму как «двойную рану»: сначала происходит само событие, а потом — момент свидетельства. В кино это может быть голос, не подкрепленный образом, сбивчивая речь, шум вместо диалога — все то, что мы слышим, но не до конца понимаем. В «Шоа» Ланцмана, к примеру, важно звуковое воспроизведение памяти. В «Иди и смотри» Климова — звуки войны вторгаются в сознание раньше понимания. Звук в этих фильмах становится следом раны.

Фрейдовское понимание истории Карут читает как работу вытеснения и возвращения. История, таким образом, — не последовательный рассказ, а прорыв и разрыв. Монтаж в кино работает по тем же принципам: сопоставление фрагментов, сдвиг логики, нелинейность. В «Проверке на дорогах» Германа повествование сознательно прерывается — не для усложнения формы, а чтобы показать, как история не складывается в цельную картину.

Карут подчеркивает, что травму нельзя объяснить — ее можно только слушать. Это принцип «этического слушания», в котором исследователь не занимает позицию знатока, а скорее становится свидетелем. Такое же положение занимает и зритель в ряде фильмов, где нас вовлекают в ситуацию участия. В «Зоне интересов» Глейзера мы не видим лагерь, но слышим его. Отстраненный визуальный ряд усиливает ответственность: не остается сомнений, что зритель становится участником событий.

И, наконец, травма у Карут — это не только личный, но и потенциально коллективный опыт. Кино, как форма трансграничного диалога, может передать ощущение попытки дойти до истины через болезненное осознание. В фильме «Хиросима, любовь моя» французская и японская травмы не сливаются, а отражают друг друга, создавая пространство несовпадения и все же контакта.

Через пять дней встречаемся онлайн, чтобы обсудить один из главных фильмов последних лет — «Зону интересов» Джонатана Гейзера.

Напоминаю, что вы можете приобрести входной билетик — стоимость 450р

https://justwrite.timepad.ru/event/3427024/