Постоянство, с которым лидеры пост-голлистской Франции сдают свои международные позиции, суверенитет и достояние страны, вызывает изумление у наблюдателей и горечь у многих французов. Предательством интересов страны сочли многие политики недавнее заявление Макрона о намерении разделить с ЕС французское ядерное оружие. Ранее в этом году, находясь с визитом в Швеции, Макрон уже говорил о том, что долг Франции – предоставить свои возможности ядерного сдерживания в распоряжение Евросоюза. Ядерная доктрина Франции предполагает применение этого оружия, когда жизненно важные интересы страны находятся под угрозой, но Макрон сказал, что он открыт для придания этим интересам более "европейского измерения". Критики видят в этом "заявлении намерений" очередной шаг по разрушению наследия голлизма и новый пример в долгой череде уступок страны, в числе которых и согласие на бездумное расширение ЕС, идущее вразрез с интересами Франции, и приватизация крупнейших национальных активов, многие из которых попали в руки иностранцам, и разрушение конституционной идентичности, и введение евро в ущерб собственной экономике, и многое другое. «Какая другая страна, кроме моей, испытывает столь острую потребность плевать себе в лицо? Какое раковое заболевание толкает страну, которая когда-то была одной из величайших в мире, выбрать небытие?» сокрушался 50 лет назад Андре Мальро. Корни этого заболевания возможно следует искать в позоре оккупации и коллаборации. Но есть и другие причины. Один из отцов-основателей Единой Европы Жан Монне говорил в конце своей долгой карьеры Валери Жискар Д’Эстену : «Я вижу что вы поняли главное. Вы поняли, что Франция слишком мала, чтобы решать самостоятельно свои проблемы». Уверенность французского политического класса в том, что Франция будет сильнее вместе с Европой – уверенность ничем не подкрепленная, напротив постоянно опровергаемая фактами – привела к нынешей довольно плачевной для Франции ситуации. Сам де Голль категорически не принимал проекта федеративной Европы Монне и отзывался о ней весьма безапелляционно : «Объединенная Европа не подходит Франции и французам! Разве что таким больным как Монне, которые хотят служить США. Или всем этим убожествам Четвертой Республики, которые только и ищут как уйти от ответственности. Они не справлялись со своими обязанностями, так что они предпочли переложить их на других. Держать свой ранг в мире? Ни за что! Лучше спрятаться под чью-то защиту. Иметь свою контролируемую армию? Зачем? Отдадим ее в чужие руки! Поставить страну на ноги и служить примером всему миру? Нет, это не для них! Единая Европа – вот их алиби. Идеальная отговорка, чтобы оправдать любую трусость!» Но все последующие правители страны были одержимы идеей евростроительства. Самым ярким примером был Ф. Миттеран, который перенес голлистскую тягу к величию с Франции на Европу и сделал из евроинтеграции великую французскую амбицию. Миттеран полагал, что лучший способ сохранить лидирующую позицию Франции в мире, где идет процесс глобализации, - это встроить ее в Европу. Время показало, что он заблуждался. Европа Монне – великая иллюзия второй половины ХХ века, которой Миттеран и его сподвижники придали еще больший размах, перенеся дух интернационализма, свойственного левым, с социалистического на европейский проект. Но сделав ставку на Европу, они упустили из виду Францию. Это же евромиссионерство свойственно Макрону, который уже в 2017 поставил своей целью спасти Европу от "размножившихся в ней популистов и евроскептиков". А теперь еще и от «внешних врагов, которые угрожают европейским ценностям и безопасности». Но его предложение поделиться ядерным оружием вызывает не меньше эмоций, чем заявления о возможной отправке войск на Украину. «Президент Франции не должен говорить таких слов, не должен с такой легкостью разбазаривать наш суверенитет» – таково консолидированное мнение оппозиции. Весьма показательно, что популярность Макрона в Европе куда выше, чем в родной стране. По опросу Ipsos – 41% европейцев имеет хорошее мнение о Макроне. Среди французов таковых всего 28%.
Постоянство, с которым лидеры пост-голлистской Франции сдают свои международные позиции, суверенитет и достояние страны, вызывает изумление у наблюдателей и горечь у многих французов. Предательством интересов страны сочли многие политики недавнее заявление Макрона о намерении разделить с ЕС французское ядерное оружие. Ранее в этом году, находясь с визитом в Швеции, Макрон уже говорил о том, что долг Франции – предоставить свои возможности ядерного сдерживания в распоряжение Евросоюза. Ядерная доктрина Франции предполагает применение этого оружия, когда жизненно важные интересы страны находятся под угрозой, но Макрон сказал, что он открыт для придания этим интересам более "европейского измерения". Критики видят в этом "заявлении намерений" очередной шаг по разрушению наследия голлизма и новый пример в долгой череде уступок страны, в числе которых и согласие на бездумное расширение ЕС, идущее вразрез с интересами Франции, и приватизация крупнейших национальных активов, многие из которых попали в руки иностранцам, и разрушение конституционной идентичности, и введение евро в ущерб собственной экономике, и многое другое. «Какая другая страна, кроме моей, испытывает столь острую потребность плевать себе в лицо? Какое раковое заболевание толкает страну, которая когда-то была одной из величайших в мире, выбрать небытие?» сокрушался 50 лет назад Андре Мальро. Корни этого заболевания возможно следует искать в позоре оккупации и коллаборации. Но есть и другие причины. Один из отцов-основателей Единой Европы Жан Монне говорил в конце своей долгой карьеры Валери Жискар Д’Эстену : «Я вижу что вы поняли главное. Вы поняли, что Франция слишком мала, чтобы решать самостоятельно свои проблемы». Уверенность французского политического класса в том, что Франция будет сильнее вместе с Европой – уверенность ничем не подкрепленная, напротив постоянно опровергаемая фактами – привела к нынешей довольно плачевной для Франции ситуации. Сам де Голль категорически не принимал проекта федеративной Европы Монне и отзывался о ней весьма безапелляционно : «Объединенная Европа не подходит Франции и французам! Разве что таким больным как Монне, которые хотят служить США. Или всем этим убожествам Четвертой Республики, которые только и ищут как уйти от ответственности. Они не справлялись со своими обязанностями, так что они предпочли переложить их на других. Держать свой ранг в мире? Ни за что! Лучше спрятаться под чью-то защиту. Иметь свою контролируемую армию? Зачем? Отдадим ее в чужие руки! Поставить страну на ноги и служить примером всему миру? Нет, это не для них! Единая Европа – вот их алиби. Идеальная отговорка, чтобы оправдать любую трусость!» Но все последующие правители страны были одержимы идеей евростроительства. Самым ярким примером был Ф. Миттеран, который перенес голлистскую тягу к величию с Франции на Европу и сделал из евроинтеграции великую французскую амбицию. Миттеран полагал, что лучший способ сохранить лидирующую позицию Франции в мире, где идет процесс глобализации, - это встроить ее в Европу. Время показало, что он заблуждался. Европа Монне – великая иллюзия второй половины ХХ века, которой Миттеран и его сподвижники придали еще больший размах, перенеся дух интернационализма, свойственного левым, с социалистического на европейский проект. Но сделав ставку на Европу, они упустили из виду Францию. Это же евромиссионерство свойственно Макрону, который уже в 2017 поставил своей целью спасти Европу от "размножившихся в ней популистов и евроскептиков". А теперь еще и от «внешних врагов, которые угрожают европейским ценностям и безопасности». Но его предложение поделиться ядерным оружием вызывает не меньше эмоций, чем заявления о возможной отправке войск на Украину. «Президент Франции не должен говорить таких слов, не должен с такой легкостью разбазаривать наш суверенитет» – таково консолидированное мнение оппозиции. Весьма показательно, что популярность Макрона в Европе куда выше, чем в родной стране. По опросу Ipsos – 41% европейцев имеет хорошее мнение о Макроне. Среди французов таковых всего 28%.
BY Неколлективный Запад
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. Investors took profits on Friday while they could ahead of the weekend, explained Tom Essaye, founder of Sevens Report Research. Saturday and Sunday could easily bring unfortunate news on the war front—and traders would rather be able to sell any recent winnings at Friday’s earlier prices than wait for a potentially lower price at Monday’s open. On February 27th, Durov posted that Channels were becoming a source of unverified information and that the company lacks the ability to check on their veracity. He urged users to be mistrustful of the things shared on Channels, and initially threatened to block the feature in the countries involved for the length of the war, saying that he didn’t want Telegram to be used to aggravate conflict or incite ethnic hatred. He did, however, walk back this plan when it became clear that they had also become a vital communications tool for Ukrainian officials and citizens to help coordinate their resistance and evacuations. Also in the latest update is the ability for users to create a unique @username from the Settings page, providing others with an easy way to contact them via Search or their t.me/username link without sharing their phone number. But because group chats and the channel features are not end-to-end encrypted, Galperin said user privacy is potentially under threat.
from us
