Каждое появление в текстах этого рыжего засранца - куча авторской радости!

— Кто это был? Ночью?
— Охотник, — отозвался Хастингс. — Выпил весь мой виски, чтоб его.
— Я догадалась, — Джилл поёжилась, то ли от холода, то ли из-за того, что вспомнила пронизывающий, как дыхание осеннего ветра, взгляд ночного гостя, — что не рыбак.
Хастингс коротко рассмеялся:
— Это прозвище. Король-Охотник. Это его земля, его и Королевы Холмов.
— И он так запросто приехал выпить твой виски?
— А что бы ему помешало? — Бен пожал плечами и сунул в кружку с нагревающейся водой сразу два пакетика чая.

Но есть что-то правильное в том, чтобы работать с "Вороньими королевами" именно перед летнем солнцестоянием

"— Гвелланен? - спросил Хастингс. Сейчас в его голосе Джилл расслышала неподдельный интерес.
— Дева из сидов. Её возлюбленный погиб, сражаясь с сыновьями Бездны, — хозяйка холма печально опустила голову. — Не знаю, как она сумела это сделать, если даже Королям и Королевам не под силу совладать с этой её ворожбой. Но это грустная старая история. Расскажите мне лучше о том, как живет сейчас Байль-на-Тара. Вы же оттуда? Кто король там?
— Там нет короля, — сказала Джил, судорожно пытаясь отыскать в памяти подробности из колледжского курса истории."

Внутренний автор в этом месте вопрощает "Что, снова??"

"Один нордманский вождь даже сверг тогдашнего короля Лоуда, который его призвал. Это было очень давно." - отчетливо вижу здесь историю так себе короля Лоуда и норманского вождя, который скорешился с Лодайрой.

Эхехе

Про старых знакомцев, которых можно встретить в "Вересковое поле: Песнь Ойсина".

Они тут есть, потому что сиды живут достаточно долго для этого.

- Историю о том, за что и почему Гвинор именуется сыном Поэта и Дитя Распри, я придумала в общих чертах где-то к "Вороньим королевам". Мне захотелось провести еще одну параллель между им и Гвинет, его названной сестрой, человеческим ребенком, уведенным в холм. Так что получился Тис, Сын Поэта, носящий вытертый отцов плащ, приемным ребенком людей.

В таймлайне "Верескового поле" Гвинору тринадцать, он классный, смелый парень, имеющий очень смутное представление о своей нелюдской природе. В "Песни Ойсина" у него совсем немного "экранного времени", но можно посмотреть, кто его воспитал таким, какой он полуычился.

- Браннан Шиповник в "Трех вороньих королевах" упоминается мельком и еще более мельком - в "Железе и серебре". Немного появляется в рассказах, но в целом и все. Вообще-то я придумала эту женщину как максимально второстепенного персонажа, на тот случай, если вдруг кто-нибудь поставит по моему сеттингу ролевую игру, чтобы мне было кого там сыграть. Но что-то пошло не так))

И вот, у нее собственный фокал, собственный голос и собственная история, которая очень для меня ценна.

Браннан, та, которая носила щит - по числу прожитых лет очень стара. Она не родилась на острове Брит, она пришла туда из странной, полной мороков земли Ат. Если спросить сиду Шиповник, сколько ей лет, она не сможет ответить. И ее история в "Вересковом поле" она не про битву с фоморами. Оно про войну со времени. Да, сиды не стареют физически, но незримый груз прожитого несут все равно. Выгорание, усталость, вот это все. Браннан справляется с тем, чтобы жить, нууу, довольно не плохо)

- Что касается Кертханы, Короля-Охотника Тары, засранца рыжего, в некоторой степени эта история началась с него. С полета копья через холодную ночь Самйна и страшного голоса, запрещающего приносить жертвы Бездне. А вот как он дошел до жизни такой - это вопрос, на который я в понемногу отвечаю вот как раз в "Песни Ойсина" дальше.

Кстати. Я придумала это после "Жатвы" и после "Королев", но в них оно многое объясняет. Вообще-то Кертхана - провидец. У сына Красной, пророчицы Холмов и Амергина, человеческого колдуна и провидца, просто не было шансов избегнуть подобной участи. И в целом-то это многое объясняет в его поступках, хотя ко всему своему предвидению Охотник относится самым наплевательским образом.

... И тут до этого автора дошло, как забавно ложится на рассказ "Хозяйкино дерево" то, что Кертхана ваще-т провидец. Нет, я раньше об этом не думала

"— Попробуем что-то с этим придумать на обратном пути. Знаешь, Другая сторона так или иначе отравила всех нас, — Бен пожал плечами. — И мы все как-то с этим живём. У кого-то гейс — не иметь жены, кому-то каждый Самайн мерещились рога Охоты. Один парень, Марти Донахью, уже пару лет как ищет женщину, которую видел один раз, в бреду, когда потерял полведра крови. Я сам чуть не поехал крышей вначале. Старый Маккинли говорит, что когда умрёт, его душу заберут сиды и заключат её в меч или в коня, или в гончего пса, потому что когда-то он заключил такую сделку. Не знаю, радует это его или пугает, но умирать Маккинли совсем не торопится."

Кроме персонажей других книг цикла, которые присутствуют в "Вересковом поле" лично, там есть еще вот эти два товарища.

Ойсин их Лери, который приходится предком Томасу Лери, Тому-с-пустыми-руками, арфисту Королевы Холмов. Что с одной стороны с самого начала вызывало у сидов особенное отношение, а с другой - и требования к Тому тоже были соответствующими.

Потому что Том на своего предка очень, вот прямо очень похож. И лицом, и статью, и даром волшебства. Я именно поэтому показываю тут только Ойсина, и не показываю Аймер, которая имеет к Тому ничуть не меньшее отношение. Да, Том Лери потомок того самого Конайре, которого чуть не принесли в жертву на Самайн, и которого няньчили в хомле суровые девы из свиты Охотника. Так и Кертхана за Томом тоже не просто так приглядывал и предлагал договоры с подвохом.

А Доннован из Каэр Ри - предок Керринджеров. Я вот не уверена, что не всрала этот момент лингвистически, но мой мир - мои правила, так что фамилия семьи Рэй происходит именно от названия Крепости Королей. Мне видится в этом нечто максимально забавное - самих правителей Каэр Ри помнят только историки, а потомки колесничего до сих пор зовутся по имени Крепости.

И именно поэтому Уилла Керринджера сиды иногда зовут Лиамом из Каэр Ри. А у сиды Шиповник за прошедшие века вообще совсем никак не поменялся вкус на мужчин))

И тут до меня дошло страшное.

На момент событий "Верескового поля" Ойсину приблизительно 37 лет.

То есть, вот этот крутой чувак, крутой колдун, самый главный филид - почти мой ровесник??

Книжное

Ужасно рада, что в этом году как-то более-менее читаю. То есть, по меркам тех, кто читает много, я читаю по чайной ложке, но в сравнении с теми месяцами, когда в книге я была способна увидеть только фигу, у нас прямо прогресс.

Из прочитанного и запомненного у нас "Остров Сахалин" и "Саспыга", про которые я рассказывала, "Охота на маленькую щуку", дочитанная вот только что, некоторое количество детективов Михайловой, "Акулы из стали" Овечкина в сколько-то томах, еще кое-что, о чем я расскажу отдельно. Точно есть что-то, что я прочитала и забыла, с памятью у меня сейчас так себе. И какое-то исчезающе маленькое количество старого доброго фэнтези.

Перечитываю, например вот, "Путь меча" Олди, которую люблю нежнейше, но не прям быстро. у знакомых выходят книги, которые теоретически могли бы быть мне интересны, но что-то как-то. Зато смотрю в сторону Сальника и попробовать еще что-то из Веркина и Шаинян.

Смешно здесь то, что оно ощущается каким-то более безопасным, что ли. Никто не разрушит твои хрустальные замки, если их нет. Я все-таки очень трепетно отношусь даже не столько к фэнтези, столько к той своей мечте, к той грезе, в которой у эльфийских кораблей серебряные паруса, а Барад-Дур обязательно будет повержен.

Но, конечно, после "Щуки" прямо захотелось навернуть чего-то более классически-фэнтезийного. Задумчиво думаю, насколько быстро меня перегрузит, если я продолжу читать всякое в эту степь, и чем потом после этого разгружать кукушеньку.