Здесь стоит отметить, что я сам член «Единой России», и более того, многими кампаниями этой партии руководил как политтехнолог. Однако вступление в партию для меня не было простым шагом. Это была не просто формальность, а часть длинного пути, где пересекались судьбы, идеи и, конечно, люди.
Всё началось с того, что в 2011 году в «Единой России» были времена смуты. В партии находились люди, которые настаивали на том, чтобы Дмитрий Медведев шел на второй срок в качестве президента. Я же был уверен, что необходимо сделать так, чтобы Президентом вновь стал Владимир Путин.
Дмитрия я знал ещё с юрфака ЛГУ. Тогда я был уже преподавателем, читал лекции для младших курсов, но у Димы не преподавал. Наши пути сначала развела судьба, но потом, как часто бывает, она же нас и свела.
Когда он обратился ко мне за советом, я чувствовал, что этот разговор может стать судьбоносным. На Дмитрия давили часть элит, но он поддерживал Владимира Путина. Как и я.
Дмитрий Анатольевич тогда спросил: что делать? Я помню, как долго мы тогда обсуждали историю Стива Джобса, который однажды отошёл в сторону, чтобы вернуться на главную роль в более благоприятный момент. Именно этот пример, как ни странно, произвёл на Диму сильное впечатление. «Иногда, – сказал я, – надо уступить время, чтобы взять своё в будущем». Это был один из тех редких случаев, когда решение принимается не в интересах сиюминутной выгоды, а ради стабильности и будущего страны. Мы тогда уберегли Россию от шатаний и ненужной борьбы, сохранили фундамент.
После выборов 2012 года, когда всё улеглось, Дмитрий Анатольевич предложил мне вступить в «Единую Россию». Это был знак доверия и уважения. Я стал членом Свердловского отделения, и с тех пор это для меня не просто формальность, а личный выбор. В 2014 году я хотел перевестись в Карелию — по долгу работы и жизни. Но тогдашний глава республики Александр Худилайнен был против. Всё из-за того, что я позволил себе высказать резкую, но, на мой взгляд, справедливую критику на одном из заседаний в администрации президента. Так я и остался в Свердловском отделении.
Сегодня, оглядываясь назад, мне грустно видеть, как в Карелии партия постепенно теряет тот дух, который закладывали её основатели. В те времена, несмотря на споры и разногласия, мы всегда находили в себе смелость говорить о проблемах прямо, искали пути их решения. Сейчас же создаётся ощущение, что многие предпочитают замалчивать очевидное, не желая вступать в конфликт с реальностью. Но я знаю, что большинство членов партии этим недовольно. Они помнят, с чего всё начиналось, и верят в необходимость перемен. Всё проходит, и это пройдёт. Эти слова царя Соломона звучат сейчас как напоминание о неизбежности перемен. Главное — помнить, что за любой временной тенью есть свет, который однажды вернётся. И моя вера в «Единую Россию» основывается на том, что среди нас по-прежнему есть те, кто готов не просто идти за флагом, но и нести его.
Здесь стоит отметить, что я сам член «Единой России», и более того, многими кампаниями этой партии руководил как политтехнолог. Однако вступление в партию для меня не было простым шагом. Это была не просто формальность, а часть длинного пути, где пересекались судьбы, идеи и, конечно, люди.
Всё началось с того, что в 2011 году в «Единой России» были времена смуты. В партии находились люди, которые настаивали на том, чтобы Дмитрий Медведев шел на второй срок в качестве президента. Я же был уверен, что необходимо сделать так, чтобы Президентом вновь стал Владимир Путин.
Дмитрия я знал ещё с юрфака ЛГУ. Тогда я был уже преподавателем, читал лекции для младших курсов, но у Димы не преподавал. Наши пути сначала развела судьба, но потом, как часто бывает, она же нас и свела.
Когда он обратился ко мне за советом, я чувствовал, что этот разговор может стать судьбоносным. На Дмитрия давили часть элит, но он поддерживал Владимира Путина. Как и я.
Дмитрий Анатольевич тогда спросил: что делать? Я помню, как долго мы тогда обсуждали историю Стива Джобса, который однажды отошёл в сторону, чтобы вернуться на главную роль в более благоприятный момент. Именно этот пример, как ни странно, произвёл на Диму сильное впечатление. «Иногда, – сказал я, – надо уступить время, чтобы взять своё в будущем». Это был один из тех редких случаев, когда решение принимается не в интересах сиюминутной выгоды, а ради стабильности и будущего страны. Мы тогда уберегли Россию от шатаний и ненужной борьбы, сохранили фундамент.
После выборов 2012 года, когда всё улеглось, Дмитрий Анатольевич предложил мне вступить в «Единую Россию». Это был знак доверия и уважения. Я стал членом Свердловского отделения, и с тех пор это для меня не просто формальность, а личный выбор. В 2014 году я хотел перевестись в Карелию — по долгу работы и жизни. Но тогдашний глава республики Александр Худилайнен был против. Всё из-за того, что я позволил себе высказать резкую, но, на мой взгляд, справедливую критику на одном из заседаний в администрации президента. Так я и остался в Свердловском отделении.
Сегодня, оглядываясь назад, мне грустно видеть, как в Карелии партия постепенно теряет тот дух, который закладывали её основатели. В те времена, несмотря на споры и разногласия, мы всегда находили в себе смелость говорить о проблемах прямо, искали пути их решения. Сейчас же создаётся ощущение, что многие предпочитают замалчивать очевидное, не желая вступать в конфликт с реальностью. Но я знаю, что большинство членов партии этим недовольно. Они помнят, с чего всё начиналось, и верят в необходимость перемен. Всё проходит, и это пройдёт. Эти слова царя Соломона звучат сейчас как напоминание о неизбежности перемен. Главное — помнить, что за любой временной тенью есть свет, который однажды вернётся. И моя вера в «Единую Россию» основывается на том, что среди нас по-прежнему есть те, кто готов не просто идти за флагом, но и нести его.
"The inflation fire was already hot and now with war-driven inflation added to the mix, it will grow even hotter, setting off a scramble by the world’s central banks to pull back their stimulus earlier than expected," Chris Rupkey, chief economist at FWDBONDS, wrote in an email. "A spike in inflation rates has preceded economic recessions historically and this time prices have soared to levels that once again pose a threat to growth." Andrey, a Russian entrepreneur living in Brazil who, fearing retaliation, asked that NPR not use his last name, said Telegram has become one of the few places Russians can access independent news about the war. In addition, Telegram now supports the use of third-party streaming tools like OBS Studio and XSplit to broadcast live video, allowing users to add overlays and multi-screen layouts for a more professional look. The original Telegram channel has expanded into a web of accounts for different locations, including specific pages made for individual Russian cities. There's also an English-language website, which states it is owned by the people who run the Telegram channels. The regulator said it has been undertaking several campaigns to educate the investors to be vigilant while taking investment decisions based on stock tips.
from nl
