Крошечная, только что вышедшая в Издательстве Яромира Хладика книжка «С пищей стало спокойнее» Константина Шимкевича предлагает нам ещё один поразительный и рвущий душу сюжет из середины прошлого века, трагического и беспощадного.
Константин Шимкевич (1887-1953) — филолог с дореволюционным образованием, провёл годы Первой мировой и Гражданской войн на фронте. Вернувшись в 1921 году в новый, незнакомый ему Петроград, он был приглашён в Институт истории искусств лично Жирмунским, возглавил там Кабинет современной литературы, естественным образом влившись в ряды формалистов (вместе с ним в Институте трудились, в частности, Шкловский и Эйхенбаум), одной из его студенток была Ольга Берггольц («Если я не буду знать роли Булгарина и значения Гиппиус, это никому, кроме меня, — если я не Шимкевич — не навредит», — запишет она в дневнике, размышляя о смене специальности). В 1930-м, после разгрома формализма в целом и Института в частности, Шимкевич — навсегда! — пропал из академического мира и больше никогда — никогда! — не публиковался, перебиваясь редкими лекциями. Вместе с женой и дочерью они поселились на окраине города — на Охте, где держали огород и коз, и, видимо, это спасло их от голодной блокадной смерти.
Через неделю после снятия блокады, в начале февраля 1944 года, дочь Шимкевича мобилизуют на восстановление железной дороги в Ленинградской области, а за два года до того его жену, урождённую немку, ссылают в Солехард как «социально опасный элемент». Так что в феврале 1944-го Шимкевич остаётся один, не считаю двух коз, Шоколадки и Бяшки. 10 февраля он пишет первое письмо дочери, и эти тринадцать сохранившихся писем и есть — сюжет и содержание книжки «С пищей стало спокойнее».
В этих коротких и очень личных письмах Константин Антонович, кроме обязательных отцовских нежностей, подробно пишет о быте, который начинает медленно восстанавливаться, о нашествии мышей, о холоде и ценах на продукты, — в общем, о жизни как таковой. Шимкевич плохо себя чувствует (сердце), постоянно волнуется за дочь и жену, постоянно же является свидетелем ссор, пьяных гулянок, убийств, соседи получают похоронки, и единственное, в чём он находит отдохновение, — писание о литературе: «Вчера писал замечательно хорошо, писал о Жуковском, Пушкине, Сумарокове, писал просторно и впё новое. Опять, моя родная, счастливое открытие новых связей...» И ещё одна радость — случайные находки редких книг у букинистов. Напомню, это зима и начало весны 1944 года — и вот так сквозь эти бытовые записки вперемешку с упоминаниями о филологических изысканиях на голодный желудок проступает величественная и страшная картина просыпающегося после апокалипсиса мира.
Кажется, именно во время блокады, или сразу после её снятия, Шимкевич начинает писать огромный труд «История русской поэзии» — несколько тысяч рукописных страниц неподцензурного литературоведения. Шимкевич так и не закончил эту книгу, которая осталась неопубликованной.
Крошечная, только что вышедшая в Издательстве Яромира Хладика книжка «С пищей стало спокойнее» Константина Шимкевича предлагает нам ещё один поразительный и рвущий душу сюжет из середины прошлого века, трагического и беспощадного.
Константин Шимкевич (1887-1953) — филолог с дореволюционным образованием, провёл годы Первой мировой и Гражданской войн на фронте. Вернувшись в 1921 году в новый, незнакомый ему Петроград, он был приглашён в Институт истории искусств лично Жирмунским, возглавил там Кабинет современной литературы, естественным образом влившись в ряды формалистов (вместе с ним в Институте трудились, в частности, Шкловский и Эйхенбаум), одной из его студенток была Ольга Берггольц («Если я не буду знать роли Булгарина и значения Гиппиус, это никому, кроме меня, — если я не Шимкевич — не навредит», — запишет она в дневнике, размышляя о смене специальности). В 1930-м, после разгрома формализма в целом и Института в частности, Шимкевич — навсегда! — пропал из академического мира и больше никогда — никогда! — не публиковался, перебиваясь редкими лекциями. Вместе с женой и дочерью они поселились на окраине города — на Охте, где держали огород и коз, и, видимо, это спасло их от голодной блокадной смерти.
Через неделю после снятия блокады, в начале февраля 1944 года, дочь Шимкевича мобилизуют на восстановление железной дороги в Ленинградской области, а за два года до того его жену, урождённую немку, ссылают в Солехард как «социально опасный элемент». Так что в феврале 1944-го Шимкевич остаётся один, не считаю двух коз, Шоколадки и Бяшки. 10 февраля он пишет первое письмо дочери, и эти тринадцать сохранившихся писем и есть — сюжет и содержание книжки «С пищей стало спокойнее».
В этих коротких и очень личных письмах Константин Антонович, кроме обязательных отцовских нежностей, подробно пишет о быте, который начинает медленно восстанавливаться, о нашествии мышей, о холоде и ценах на продукты, — в общем, о жизни как таковой. Шимкевич плохо себя чувствует (сердце), постоянно волнуется за дочь и жену, постоянно же является свидетелем ссор, пьяных гулянок, убийств, соседи получают похоронки, и единственное, в чём он находит отдохновение, — писание о литературе: «Вчера писал замечательно хорошо, писал о Жуковском, Пушкине, Сумарокове, писал просторно и впё новое. Опять, моя родная, счастливое открытие новых связей...» И ещё одна радость — случайные находки редких книг у букинистов. Напомню, это зима и начало весны 1944 года — и вот так сквозь эти бытовые записки вперемешку с упоминаниями о филологических изысканиях на голодный желудок проступает величественная и страшная картина просыпающегося после апокалипсиса мира.
Кажется, именно во время блокады, или сразу после её снятия, Шимкевич начинает писать огромный труд «История русской поэзии» — несколько тысяч рукописных страниц неподцензурного литературоведения. Шимкевич так и не закончил эту книгу, которая осталась неопубликованной.
BY Babel books TLV
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In the past, it was noticed that through bulk SMSes, investors were induced to invest in or purchase the stocks of certain listed companies. The news also helped traders look past another report showing decades-high inflation and shake off some of the volatility from recent sessions. The Bureau of Labor Statistics' February Consumer Price Index (CPI) this week showed another surge in prices even before Russia escalated its attacks in Ukraine. The headline CPI — soaring 7.9% over last year — underscored the sticky inflationary pressures reverberating across the U.S. economy, with everything from groceries to rents and airline fares getting more expensive for everyday consumers. During the operations, Sebi officials seized various records and documents, including 34 mobile phones, six laptops, four desktops, four tablets, two hard drive disks and one pen drive from the custody of these persons. Telegram has gained a reputation as the “secure” communications app in the post-Soviet states, but whenever you make choices about your digital security, it’s important to start by asking yourself, “What exactly am I securing? And who am I securing it from?” These questions should inform your decisions about whether you are using the right tool or platform for your digital security needs. Telegram is certainly not the most secure messaging app on the market right now. Its security model requires users to place a great deal of trust in Telegram’s ability to protect user data. For some users, this may be good enough for now. For others, it may be wiser to move to a different platform for certain kinds of high-risk communications. "This time we received the coordinates of enemy vehicles marked 'V' in Kyiv region," it added.
from nl
