Когда-то давно я зарабатывал на жизнь тем, что делал сайты.
Последние деньги за веб-разработку я получил аж в 2018, но какие-то навыки остались. Иногда крутятся мысли, что если что-то пойдёт в жизни не так, то я всегда смогу вернуться в это ремесло.
А что? Всё просто и понятно! Берёшь телефон, обзваниваешь сотню бизнесов со словами "Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, кому я могу задать пару вопросов по поводу сайта вашей компании?", получаешь пару заказов — успех!
Вот, что я понял, когда недавно обдумывал эту мысль, — надо учиться делать мультиязычные сайты.
В России сайт просто должен быть на русском, всё. А за её пределами два языка — это необходимость.
Например, в Грузии все сайты обязательно имеют версию на грузинском, скорее всего есть перевод на английский и иногда бывает ещё и версия на русском.
И где бы я ни оказался, меня будут преследовать сайты на минимум двух языках.
Поэтому если вы осваиваете сайтостроение или изучаете разработку приложений, то однозначно надо учиться делать мультиязычные проекты.
Когда-то давно я зарабатывал на жизнь тем, что делал сайты.
Последние деньги за веб-разработку я получил аж в 2018, но какие-то навыки остались. Иногда крутятся мысли, что если что-то пойдёт в жизни не так, то я всегда смогу вернуться в это ремесло.
А что? Всё просто и понятно! Берёшь телефон, обзваниваешь сотню бизнесов со словами "Здравствуйте! Подскажите, пожалуйста, кому я могу задать пару вопросов по поводу сайта вашей компании?", получаешь пару заказов — успех!
Вот, что я понял, когда недавно обдумывал эту мысль, — надо учиться делать мультиязычные сайты.
В России сайт просто должен быть на русском, всё. А за её пределами два языка — это необходимость.
Например, в Грузии все сайты обязательно имеют версию на грузинском, скорее всего есть перевод на английский и иногда бывает ещё и версия на русском.
И где бы я ни оказался, меня будут преследовать сайты на минимум двух языках.
Поэтому если вы осваиваете сайтостроение или изучаете разработку приложений, то однозначно надо учиться делать мультиязычные проекты.
Pavel Durov, Telegram's CEO, is known as "the Russian Mark Zuckerberg," for co-founding VKontakte, which is Russian for "in touch," a Facebook imitator that became the country's most popular social networking site. On December 23rd, 2020, Pavel Durov posted to his channel that the company would need to start generating revenue. In early 2021, he added that any advertising on the platform would not use user data for targeting, and that it would be focused on “large one-to-many channels.” He pledged that ads would be “non-intrusive” and that most users would simply not notice any change. He floated the idea of restricting the use of Telegram in Ukraine and Russia, a suggestion that was met with fierce opposition from users. Shortly after, Durov backed off the idea. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Although some channels have been removed, the curation process is considered opaque and insufficient by analysts.
from nl
