Книжка «Этнография туфты» рассказывает о том, «кто и как пишет заказные учебные работы в России», оставляя в стороне вопросы «для чего и доколе». Александр Давыдов и Павел Абрамов сами также работают скрипторами (очень подходящий термин, спасибо Барту), но дело, кажется, не в этом. Оценочные суждения и плач о качестве образования лишь утяжелили бы книжку, лучше не сделав. «Примите как данность, такой рынок есть, и вот как он устроен», — говорят авторы, представляя галерею своих коллег со всей страны. Имена респондентов, как обычно, изменены, но необычно: «За внимание читателя сражаются Торин, Ганеш и Елпифидор, одним своим именем вызывающий максимум доверия». Все эти молодые и не очень молодые люди, выбравшие по разным причинам такую вот работу, во фрагментах интервью (дико интересных, правда) кажутся целеустремлёнными и талантливыми личностями. Два-три знакомых скриптора есть и у меня, и они такие же. Я бы так не смог, но не из-за пресловутой «академической нечестности»: мне тупо было бы влом столько писать.
Книжка «Этнография туфты» рассказывает о том, «кто и как пишет заказные учебные работы в России», оставляя в стороне вопросы «для чего и доколе». Александр Давыдов и Павел Абрамов сами также работают скрипторами (очень подходящий термин, спасибо Барту), но дело, кажется, не в этом. Оценочные суждения и плач о качестве образования лишь утяжелили бы книжку, лучше не сделав. «Примите как данность, такой рынок есть, и вот как он устроен», — говорят авторы, представляя галерею своих коллег со всей страны. Имена респондентов, как обычно, изменены, но необычно: «За внимание читателя сражаются Торин, Ганеш и Елпифидор, одним своим именем вызывающий максимум доверия». Все эти молодые и не очень молодые люди, выбравшие по разным причинам такую вот работу, во фрагментах интервью (дико интересных, правда) кажутся целеустремлёнными и талантливыми личностями. Два-три знакомых скриптора есть и у меня, и они такие же. Я бы так не смог, но не из-за пресловутой «академической нечестности»: мне тупо было бы влом столько писать.
Groups are also not fully encrypted, end-to-end. This includes private groups. Private groups cannot be seen by other Telegram users, but Telegram itself can see the groups and all of the communications that you have in them. All of the same risks and warnings about channels can be applied to groups. Following this, Sebi, in an order passed in January 2022, established that the administrators of a Telegram channel having a large subscriber base enticed the subscribers to act upon recommendations that were circulated by those administrators on the channel, leading to significant price and volume impact in various scrips. In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. Telegram, which does little policing of its content, has also became a hub for Russian propaganda and misinformation. Many pro-Kremlin channels have become popular, alongside accounts of journalists and other independent observers.
from nl
