Долго игнорировал сборник Аллы Горбуновой «Конец света, моя любовь» (когда слишком многие что-либо хвалят, всегда включаю собаку-подозреваку) и прочитал в итоге запоем по пути из Барнаула. Рассказы про детство, отрочество и юность сначала воспринимаешь как автофикшен (и офигеваешь от градуса откровенности), но потом байки о бурной молодости в духе, простите старику эту ассоциацию, Денежкиной сменяет вдруг какое-то мистическое безумие почти на уровне, еще раз прошу прощения, Мамлеева, и тогда ты понимаешь, что позволил себя обмануть. Что проза Горбуновой — больше, чем просто полуавтобиографические истории или даже свидетельства поколения, молодость у которого, как у меня, пришлась на нулевые. С такой прозой, самодостаточной и мало на что похожей, несмотря на все сравнения выше, невольно хочется обращаться с уважением, такая она свирепая. Я, получается, всё сделал правильно, переждав, пока другие ей навосхищаются. И еще спектакль по этой книге «Тот самый день» в «Старом доме» не видел, а теперь надо непременно.
Долго игнорировал сборник Аллы Горбуновой «Конец света, моя любовь» (когда слишком многие что-либо хвалят, всегда включаю собаку-подозреваку) и прочитал в итоге запоем по пути из Барнаула. Рассказы про детство, отрочество и юность сначала воспринимаешь как автофикшен (и офигеваешь от градуса откровенности), но потом байки о бурной молодости в духе, простите старику эту ассоциацию, Денежкиной сменяет вдруг какое-то мистическое безумие почти на уровне, еще раз прошу прощения, Мамлеева, и тогда ты понимаешь, что позволил себя обмануть. Что проза Горбуновой — больше, чем просто полуавтобиографические истории или даже свидетельства поколения, молодость у которого, как у меня, пришлась на нулевые. С такой прозой, самодостаточной и мало на что похожей, несмотря на все сравнения выше, невольно хочется обращаться с уважением, такая она свирепая. Я, получается, всё сделал правильно, переждав, пока другие ей навосхищаются. И еще спектакль по этой книге «Тот самый день» в «Старом доме» не видел, а теперь надо непременно.
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Despite Telegram's origins, its approach to users' security has privacy advocates worried. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. In December 2021, Sebi officials had conducted a search and seizure operation at the premises of certain persons carrying out similar manipulative activities through Telegram channels.
from nl
