Однажды 13-летний Джонатан Андерссон вернулся из школы, поднялся на чердак и повесился. Двадцать лет спустя 13-летний Джоэль Лундмарк, живущий через улицу от Андерссонов, проникает в Заброшенный Дом и узнает его криповые секреты. Он становится одержимым тайной самоубийства Джонатана, планирует победить в конкурсе сочинений с рассказом о нем и не замечает, как, ссорясь с друзьями, сестрой и мамой, сам превращается в такого подростка, который может в один прекрасный день решиться покончить с собой.
«Дом напротив» Алекса Хариди с первых же глав вызывает зудящую тревожность, и начинает казаться, что автора зовут «скандинавским Кингом» очень даже заслуженно. Да, тут много намеков на мистику, но разгадки оказываются до боли прозаическими и, честно говоря, не менее жуткими. Я, по крайней мере, до последних страниц книги не представлял, чем всё кончится, и был готов к любому финалу. Чем больше таких книг о подростках и для подростков прочтут родители, тем больше шансов, что они могут найти способ понять своих детей.
Однажды 13-летний Джонатан Андерссон вернулся из школы, поднялся на чердак и повесился. Двадцать лет спустя 13-летний Джоэль Лундмарк, живущий через улицу от Андерссонов, проникает в Заброшенный Дом и узнает его криповые секреты. Он становится одержимым тайной самоубийства Джонатана, планирует победить в конкурсе сочинений с рассказом о нем и не замечает, как, ссорясь с друзьями, сестрой и мамой, сам превращается в такого подростка, который может в один прекрасный день решиться покончить с собой.
«Дом напротив» Алекса Хариди с первых же глав вызывает зудящую тревожность, и начинает казаться, что автора зовут «скандинавским Кингом» очень даже заслуженно. Да, тут много намеков на мистику, но разгадки оказываются до боли прозаическими и, честно говоря, не менее жуткими. Я, по крайней мере, до последних страниц книги не представлял, чем всё кончится, и был готов к любому финалу. Чем больше таких книг о подростках и для подростков прочтут родители, тем больше шансов, что они могут найти способ понять своих детей.
Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” Emerson Brooking, a disinformation expert at the Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, said: "Back in the Wild West period of content moderation, like 2014 or 2015, maybe they could have gotten away with it, but it stands in marked contrast with how other companies run themselves today." Oleksandra Matviichuk, a Kyiv-based lawyer and head of the Center for Civil Liberties, called Durov’s position "very weak," and urged concrete improvements. He said that since his platform does not have the capacity to check all channels, it may restrict some in Russia and Ukraine "for the duration of the conflict," but then reversed course hours later after many users complained that Telegram was an important source of information.
from nl
