Итак, обещанная в чате история о том, как у меня появилось редкое имя. В Латвии основной вариант имени «Алиса» - Alise, при этом ударение падает на «а». Можно еще записать имя как Alisa, как правило, так делают русскоязычные. У меня имя должно было быть стандартным Alise. Но когда мне было восемь лет, родители потеряли мое свидетельство о рождении, восстанавливали его долго и муторно, видимо, за это время что-то и произошло. В общем, в 16 лет я иду получать паспорт. Тетки на паспортном столе смотрят в мои документы и спрашивают, вернее, нет, не спрашивают, а просто говорят: - Имя, значит, менять будем. - Почему? - спрашиваю я. - Ну вы же не хотите с таким жить! - говорит тетушка и показывает мне мои документы. А там черным по белому - Alīse. То есть, над «и» стоит гарумзиме - такая фишка латышского языка, показывающая, что эту букву надо читать длинно. Ну казалось бы - какая разница! Но это реально меняет имя, потому что теперь его надо произносить иначе, с упором на «и», соответственно, и ударение падает на «и» (попробуйте поставить ударение на «а» и одновременно удлинить «и» - так себе получается, да?). Я смотрю на мое имя. Имя смотрит на меня. Я - готичное юное существо, с полным раздраем в жизни и кучей взрослых, которые в ответ на любые мои попытки что-то со своей жизнью сделать орут «Да хватит уже выпендриваться, ты обычная, ты как все!!!» И я говорю: - Не меняем. Тетушки всплескивают руками. Тетушки говорят «Vai, dieniņ!” Тетушки доказывают мне, что жить с таким именем ну просто невозможно. - Ну посмотри, это же неправильное имя, так сейчас не пишут, так нельзя, ну не могли же твои родители тебя так назвать, ну они же не какие-то упоротые нацики у тебя! Так бабушек стареньких зовут! - Насколько стареньких? - спрашиваю я. - Ну которым лет сто уже! - Да, хочу, оставляем! - ору я. - Ну смотри, ты еще пожалеешь! Поедешь за границу работать - как ты объяснишь, что вот это такое? - тыкает тетушка пальцем в гарумзиме. Мне плевать. Я наконец-то чувствую себя собой. Нет, у меня в жизни с этого момента не было какого-то магического поворота. Но мне неоднократно впоследствии приходило в голову, что с таким странным, неправильным именем я могу все. А еще несколько раз мне удавалось развлечь весьма сложную аудиторию историей о том, что мое имя - результат опечатки в документах. Так что нет - не жалею. Извините, добрые тетушки из паспортного стола.
Итак, обещанная в чате история о том, как у меня появилось редкое имя. В Латвии основной вариант имени «Алиса» - Alise, при этом ударение падает на «а». Можно еще записать имя как Alisa, как правило, так делают русскоязычные. У меня имя должно было быть стандартным Alise. Но когда мне было восемь лет, родители потеряли мое свидетельство о рождении, восстанавливали его долго и муторно, видимо, за это время что-то и произошло. В общем, в 16 лет я иду получать паспорт. Тетки на паспортном столе смотрят в мои документы и спрашивают, вернее, нет, не спрашивают, а просто говорят: - Имя, значит, менять будем. - Почему? - спрашиваю я. - Ну вы же не хотите с таким жить! - говорит тетушка и показывает мне мои документы. А там черным по белому - Alīse. То есть, над «и» стоит гарумзиме - такая фишка латышского языка, показывающая, что эту букву надо читать длинно. Ну казалось бы - какая разница! Но это реально меняет имя, потому что теперь его надо произносить иначе, с упором на «и», соответственно, и ударение падает на «и» (попробуйте поставить ударение на «а» и одновременно удлинить «и» - так себе получается, да?). Я смотрю на мое имя. Имя смотрит на меня. Я - готичное юное существо, с полным раздраем в жизни и кучей взрослых, которые в ответ на любые мои попытки что-то со своей жизнью сделать орут «Да хватит уже выпендриваться, ты обычная, ты как все!!!» И я говорю: - Не меняем. Тетушки всплескивают руками. Тетушки говорят «Vai, dieniņ!” Тетушки доказывают мне, что жить с таким именем ну просто невозможно. - Ну посмотри, это же неправильное имя, так сейчас не пишут, так нельзя, ну не могли же твои родители тебя так назвать, ну они же не какие-то упоротые нацики у тебя! Так бабушек стареньких зовут! - Насколько стареньких? - спрашиваю я. - Ну которым лет сто уже! - Да, хочу, оставляем! - ору я. - Ну смотри, ты еще пожалеешь! Поедешь за границу работать - как ты объяснишь, что вот это такое? - тыкает тетушка пальцем в гарумзиме. Мне плевать. Я наконец-то чувствую себя собой. Нет, у меня в жизни с этого момента не было какого-то магического поворота. Но мне неоднократно впоследствии приходило в голову, что с таким странным, неправильным именем я могу все. А еще несколько раз мне удавалось развлечь весьма сложную аудиторию историей о том, что мое имя - результат опечатки в документах. Так что нет - не жалею. Извините, добрые тетушки из паспортного стола.
BY Инакамоно
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. This ability to mix the public and the private, as well as the ability to use bots to engage with users has proved to be problematic. In early 2021, a database selling phone numbers pulled from Facebook was selling numbers for $20 per lookup. Similarly, security researchers found a network of deepfake bots on the platform that were generating images of people submitted by users to create non-consensual imagery, some of which involved children. Official government accounts have also spread fake fact checks. An official Twitter account for the Russia diplomatic mission in Geneva shared a fake debunking video claiming without evidence that "Western and Ukrainian media are creating thousands of fake news on Russia every day." The video, which has amassed almost 30,000 views, offered a "how-to" spot misinformation. But the Ukraine Crisis Media Center's Tsekhanovska points out that communications are often down in zones most affected by the war, making this sort of cross-referencing a luxury many cannot afford. Stocks dropped on Friday afternoon, as gains made earlier in the day on hopes for diplomatic progress between Russia and Ukraine turned to losses. Technology stocks were hit particularly hard by higher bond yields.
from nl
