(чтобы понимать, что происходит, ознакомьтесь с ними, выше есть линк).
О первом моменте. Алексей, отличная позиция! Однако мы не помним, чтобы сводили философию Мейясу к одному тексту. Посты мемно комментируют конкретный косяк в переводе, восстанавливают контекст вокруг этого косяка, а также троллят хайп, некогда поднявшийся вокруг «После конечности». Вы можете с этим спорить, но хайп-страсти по Мейясу разгорелись именно после перевода книги. Событие «преодоление[-без-преодоления] корреляционизма» (и нет, преодоление не состоялось вовсе не потому, что спекулятивно одарённый продолжает корреляциониста, а потому что его радикализация круга проваливается) для русскоязычного читателя также случилось ровно после этого. Да вы и сами признали, что рецепция состоялась вокруг этого текста. Для нашей критики не было никакой необходимости осуществлять обзор всего творчества Мейясу, которого вы, видимо, требуете (но неясно, почему это требование релевантно в контексте того, чем мы занимались). В следующий раз сделаем приписку: «но сейчас Квентин хороший мальчик, потому что иначе взглянул на идеализм»😂, хотя на наш взгляд радикальность изменений, о которых говорит Алексей, преувеличена.
Говоря о «хорошем Квентине» «спустя шесть лет». Мы посмотрели «После конечности», «Время без становления», «Каноничный вопрос и фактичность» (смотрели и другие тексты, но в них Квентин не затрагивает тему преодоления круга). Последний текст среди перечисленных датируется 2013-м годом, так что прошло даже семь лет (с публикации «После конечности»). Во всех трёх текстах используется конкретный логический эксплойт, который был нам интересен в посте. Он работает не только в случае идеалиста, но в итоговом аргументе против круга (который есть во всех трех текстах). Можно ли свести Мейясу к одному тексту? Нет [хотя не уверены, скорее всего можно, но нам этот вопрос не особо интересен]. Можно ли найти в этих текстах одну и ту же манеру преодолевать круг? Да. Причем в поздних текстах проблему этой аргументации сложнее увидеть, потому что теме к.к. посвящается меньше внимания, чем в программной работе. Даже если бы наше высказывание претендовало на общий обзор этой философии, затронутый аспект оставался бы прежним. Почему выделение категории «субъектализм» должно что-то менять для нас — неясно, ведь главный предмет нашей критики не упоротая таксономия вымышленных философских течений.
О втором моменте. Алексей, если вы придёте критиковать перевод от Pensée Française, то его никто не будет прикрывать энтузиазмом. И давайте оговоримся: в индустрии философских переводов в русскоязычном поле всё работает на энтузиазме, даже если кому-то швыряют пару жадных копеек. К переводчику было максимально лояльное отношение в посте. Когда было сказано, что можно не знать какого-то правила, то это было сказано всерьёз. Слабое отрицание в оригинале реально можно интересно анализировать, использовав его для деконструкции текста. Так что благодарность переводчику не была такой уж саркастичной. В том же тексте упоминается редактор (или несколько редакторов), чьей задачей было вычитывать текст в регистре понимания (в тексте на этом ставится акцент). Поскольку в русскоязычном поле редактора считают чуть ли мессией, которая тащит на себе текст, то было бы странно не потроллить столь крупную промашку в столь важном месте. Говоря о «важном» месте. Мы плавно переходим к третьему моменту. Забыли об уважении: если бы наши переводы внимательно читали, то нам бы это казалось весьма уважительным отношением.
О третьем моменте. Интересный аргумент: «ну есть и другие тексты Мейясу, просто сходите их почитать». Быть может, стоит оценивать ошибки, допущенные в переводе текста, исходя из того, насколько они искажают или не дают уловить мысль, продвигаемую в этом конкретном тексте? В данном случае, этим «неуловимым» выступает содержательный момент, на котором держится весь хайп этой книги. Но, разумеется, можно опять поиграть с перспективой, чтобы заявить, что это незначимо😉. Говоря же о «щедром предположении».
(чтобы понимать, что происходит, ознакомьтесь с ними, выше есть линк).
О первом моменте. Алексей, отличная позиция! Однако мы не помним, чтобы сводили философию Мейясу к одному тексту. Посты мемно комментируют конкретный косяк в переводе, восстанавливают контекст вокруг этого косяка, а также троллят хайп, некогда поднявшийся вокруг «После конечности». Вы можете с этим спорить, но хайп-страсти по Мейясу разгорелись именно после перевода книги. Событие «преодоление[-без-преодоления] корреляционизма» (и нет, преодоление не состоялось вовсе не потому, что спекулятивно одарённый продолжает корреляциониста, а потому что его радикализация круга проваливается) для русскоязычного читателя также случилось ровно после этого. Да вы и сами признали, что рецепция состоялась вокруг этого текста. Для нашей критики не было никакой необходимости осуществлять обзор всего творчества Мейясу, которого вы, видимо, требуете (но неясно, почему это требование релевантно в контексте того, чем мы занимались). В следующий раз сделаем приписку: «но сейчас Квентин хороший мальчик, потому что иначе взглянул на идеализм»😂, хотя на наш взгляд радикальность изменений, о которых говорит Алексей, преувеличена.
Говоря о «хорошем Квентине» «спустя шесть лет». Мы посмотрели «После конечности», «Время без становления», «Каноничный вопрос и фактичность» (смотрели и другие тексты, но в них Квентин не затрагивает тему преодоления круга). Последний текст среди перечисленных датируется 2013-м годом, так что прошло даже семь лет (с публикации «После конечности»). Во всех трёх текстах используется конкретный логический эксплойт, который был нам интересен в посте. Он работает не только в случае идеалиста, но в итоговом аргументе против круга (который есть во всех трех текстах). Можно ли свести Мейясу к одному тексту? Нет [хотя не уверены, скорее всего можно, но нам этот вопрос не особо интересен]. Можно ли найти в этих текстах одну и ту же манеру преодолевать круг? Да. Причем в поздних текстах проблему этой аргументации сложнее увидеть, потому что теме к.к. посвящается меньше внимания, чем в программной работе. Даже если бы наше высказывание претендовало на общий обзор этой философии, затронутый аспект оставался бы прежним. Почему выделение категории «субъектализм» должно что-то менять для нас — неясно, ведь главный предмет нашей критики не упоротая таксономия вымышленных философских течений.
О втором моменте. Алексей, если вы придёте критиковать перевод от Pensée Française, то его никто не будет прикрывать энтузиазмом. И давайте оговоримся: в индустрии философских переводов в русскоязычном поле всё работает на энтузиазме, даже если кому-то швыряют пару жадных копеек. К переводчику было максимально лояльное отношение в посте. Когда было сказано, что можно не знать какого-то правила, то это было сказано всерьёз. Слабое отрицание в оригинале реально можно интересно анализировать, использовав его для деконструкции текста. Так что благодарность переводчику не была такой уж саркастичной. В том же тексте упоминается редактор (или несколько редакторов), чьей задачей было вычитывать текст в регистре понимания (в тексте на этом ставится акцент). Поскольку в русскоязычном поле редактора считают чуть ли мессией, которая тащит на себе текст, то было бы странно не потроллить столь крупную промашку в столь важном месте. Говоря о «важном» месте. Мы плавно переходим к третьему моменту. Забыли об уважении: если бы наши переводы внимательно читали, то нам бы это казалось весьма уважительным отношением.
О третьем моменте. Интересный аргумент: «ну есть и другие тексты Мейясу, просто сходите их почитать». Быть может, стоит оценивать ошибки, допущенные в переводе текста, исходя из того, насколько они искажают или не дают уловить мысль, продвигаемую в этом конкретном тексте? В данном случае, этим «неуловимым» выступает содержательный момент, на котором держится весь хайп этой книги. Но, разумеется, можно опять поиграть с перспективой, чтобы заявить, что это незначимо😉. Говоря же о «щедром предположении».
BY La Pensée Française
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
Such instructions could actually endanger people — citizens receive air strike warnings via smartphone alerts. Telegram users are able to send files of any type up to 2GB each and access them from any device, with no limit on cloud storage, which has made downloading files more popular on the platform. The next bit isn’t clear, but Durov reportedly claimed that his resignation, dated March 21st, was an April Fools’ prank. TechCrunch implies that it was a matter of principle, but it’s hard to be clear on the wheres, whos and whys. Similarly, on April 17th, the Moscow Times quoted Durov as saying that he quit the company after being pressured to reveal account details about Ukrainians protesting the then-president Viktor Yanukovych. The account, "War on Fakes," was created on February 24, the same day Russian President Vladimir Putin announced a "special military operation" and troops began invading Ukraine. The page is rife with disinformation, according to The Atlantic Council's Digital Forensic Research Lab, which studies digital extremism and published a report examining the channel. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.”
from nl
