Князь Процент

Перечитываем классиков и современников

Эпизод второй. Проза и драматургия Владимира Набокова 1921–1923 годов

Выпуск седьмой. «Аня в Стране чудес» (перевод повести Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес»)

Часть третья. Лекция о Мономаховичах, дворянин Кролик и пародия на стихотворение Михаила Лермонтова

В прошлый раз мы выяснили, что предпринятая молодым Набоковым попытка русифицировать сказку Кэрролла не была последовательной, а сегодня углубимся в текст В. В. и посмотрим, какие еще приемы он использовал, адаптируя «Алису в Стране чудес».

Третья глава повести Кэрролла описывает, как намокшие в море слез Алисы животные стараются высохнуть. Тогда Мышь предпринимает попытку прочесть лекцию о Вильгельме Завоевателе, предварив ее фразой: «Это вас мигом высушит».

Лекция у Мыши и правда получается суховатой. Как отметил Роджер Лэнселин Грин, подготовивший к изданию дневники Кэрролла, Мышь цитирует учебник истории Хэвилленда Чемпелла{1}.

Набоков сохранил шутку про иссушающий характер исторического материала, но обратился не к деяниям Вильгельма Завоевателя, а к учебнику русской истории: «Вот самая сухая вещь, которую я знаю. Прошу внимания! Утверждение в Киеве Владимира Мономаха мимо его старших родичей повело к падению родового единства в среде киевских князей. После смерти Мономаха Киев достался не братьям его, а сыновьям и обратился, таким образом, в семейную собственность Мономаховичей»{2}.

Комментаторы творчества В. В., насколько знаю, не идентифицировали эту речь как цитату из параграфа 18 «Учебника русской истории» Сергея Платонова, каковой учебник переиздавался едва ли не ежегодно в 10-х годах ХХ века и, вероятно, был хорошо известен Набокову, получившему в указанный период образование в Тенишевском училище.

Заметьте, кстати, что тогда не было сомнений в том, что Киев – это русский город. А вот как метко высказывается о малороссийской т. н. государственности герой романа Ивана Бунина «Жизнь Арсеньева»: «И главное то, что у нее (Малороссии – К. П.) теперь уже нет истории, – ее историческая жизнь давно и навсегда кончена. Есть только прошлое, песни, легенды о нём…»{3}.

В четвертой главе, посвященной визиту героини в дом Белого Кролика, В. В. русифицирует имена зверушек. Кролик у него оказывается дворянином по фамилии Трусиков, а его челядь зовут Маша, Петька и Яшка, тогда как в оригинале мы встречаем Мэри-Энн, Пата и Билля.

На рубеже четвертой и пятой глав героиня общается с Гусеницей. Любопытно, что в первом англоязычном романе Набокова «Подлинная жизнь Себастьяна Найта» управляющий отеля говорит «…обличительным тоном Льюис-Кэрролловой гусеницы»{4}. Геннадий Барабтарло в связи с этим утверждал, что мир «Алисы» пронизывает всю «Подлинную жизнь Себастьяна Найта»{5}.

В развитие темы Присцилла Мейер отметила: «Аллюзии и подтексты в свой первый англоязычный роман Набоков намеренно вводит гораздо отчетливее и заметнее, чем в остальные книги, чтобы тем самым создать новый комплекс отсылок; таким образом он передает трудность своего культурного перехода с русского на английский, показывая, что его перевод «Приключений Алисы в Стране чудес» на русский и собственный переход из русскоязычного в англоязычный мир – это зеркальные образы»{6}.

О важности книг Кэрролла для творчества Набокова написано немало. Интересующимся можно посоветовать ознакомиться с мнением Беверли Лайона Кларка по этому вопросу{7}.

У Кэрролла Алиса рассказывает Гусенице о своем конфузе при попытке прочитать стихотворение «Как дорожит любым деньком…». Собеседница велит ей прочитать другое стихотворение, и девочка пытается вспомнить нравоучительное произведение Роберта Саути «Радости Старика и Как Он Их Приобрел»{8}, но по факту озвучивает поэтический нонсенс о старике, который стоит вверх ногами.

Набоков сохранил идею пародии, но заменил ее основу, выбрав в качестве объекта «Бородино»:

«Скажи-ка, дядя, ведь недаром

Тебя считают очень старым:

Ведь, право же, ты сед,

И располнел ты несказанно.

Зачем же ходишь постоянно

На голове? Ведь, право ж, странно

Шалить на склоне лет!»{9}

www.group-telegram.com/nl/knyazprocent.com/1547

231 viewsКнязь Процент, Jun 5 at 15:32

Перечитываем классиков и современников

Эпизод второй. Проза и драматургия Владимира Набокова 1921–1923 годов

Выпуск седьмой. «Аня в Стране чудес» (перевод повести Льюиса Кэрролла «Алиса в Стране чудес»)

Часть третья. Лекция о Мономаховичах, дворянин Кролик и пародия на стихотворение Михаила Лермонтова

В прошлый раз мы выяснили, что предпринятая молодым Набоковым попытка русифицировать сказку Кэрролла не была последовательной, а сегодня углубимся в текст В. В. и посмотрим, какие еще приемы он использовал, адаптируя «Алису в Стране чудес».

Третья глава повести Кэрролла описывает, как намокшие в море слез Алисы животные стараются высохнуть. Тогда Мышь предпринимает попытку прочесть лекцию о Вильгельме Завоевателе, предварив ее фразой: «Это вас мигом высушит».

Лекция у Мыши и правда получается суховатой. Как отметил Роджер Лэнселин Грин, подготовивший к изданию дневники Кэрролла, Мышь цитирует учебник истории Хэвилленда Чемпелла{1}.

Набоков сохранил шутку про иссушающий характер исторического материала, но обратился не к деяниям Вильгельма Завоевателя, а к учебнику русской истории: «Вот самая сухая вещь, которую я знаю. Прошу внимания! Утверждение в Киеве Владимира Мономаха мимо его старших родичей повело к падению родового единства в среде киевских князей. После смерти Мономаха Киев достался не братьям его, а сыновьям и обратился, таким образом, в семейную собственность Мономаховичей»{2}.

Комментаторы творчества В. В., насколько знаю, не идентифицировали эту речь как цитату из параграфа 18 «Учебника русской истории» Сергея Платонова, каковой учебник переиздавался едва ли не ежегодно в 10-х годах ХХ века и, вероятно, был хорошо известен Набокову, получившему в указанный период образование в Тенишевском училище.

Заметьте, кстати, что тогда не было сомнений в том, что Киев – это русский город. А вот как метко высказывается о малороссийской т. н. государственности герой романа Ивана Бунина «Жизнь Арсеньева»: «И главное то, что у нее (Малороссии – К. П.) теперь уже нет истории, – ее историческая жизнь давно и навсегда кончена. Есть только прошлое, песни, легенды о нём…»{3}.

В четвертой главе, посвященной визиту героини в дом Белого Кролика, В. В. русифицирует имена зверушек. Кролик у него оказывается дворянином по фамилии Трусиков, а его челядь зовут Маша, Петька и Яшка, тогда как в оригинале мы встречаем Мэри-Энн, Пата и Билля.

На рубеже четвертой и пятой глав героиня общается с Гусеницей. Любопытно, что в первом англоязычном романе Набокова «Подлинная жизнь Себастьяна Найта» управляющий отеля говорит «…обличительным тоном Льюис-Кэрролловой гусеницы»{4}. Геннадий Барабтарло в связи с этим утверждал, что мир «Алисы» пронизывает всю «Подлинную жизнь Себастьяна Найта»{5}.

В развитие темы Присцилла Мейер отметила: «Аллюзии и подтексты в свой первый англоязычный роман Набоков намеренно вводит гораздо отчетливее и заметнее, чем в остальные книги, чтобы тем самым создать новый комплекс отсылок; таким образом он передает трудность своего культурного перехода с русского на английский, показывая, что его перевод «Приключений Алисы в Стране чудес» на русский и собственный переход из русскоязычного в англоязычный мир – это зеркальные образы»{6}.

О важности книг Кэрролла для творчества Набокова написано немало. Интересующимся можно посоветовать ознакомиться с мнением Беверли Лайона Кларка по этому вопросу{7}.

У Кэрролла Алиса рассказывает Гусенице о своем конфузе при попытке прочитать стихотворение «Как дорожит любым деньком…». Собеседница велит ей прочитать другое стихотворение, и девочка пытается вспомнить нравоучительное произведение Роберта Саути «Радости Старика и Как Он Их Приобрел»{8}, но по факту озвучивает поэтический нонсенс о старике, который стоит вверх ногами.

Набоков сохранил идею пародии, но заменил ее основу, выбрав в качестве объекта «Бородино»:

«Скажи-ка, дядя, ведь недаром

Тебя считают очень старым:

Ведь, право же, ты сед,

И располнел ты несказанно.

Зачем же ходишь постоянно

На голове? Ведь, право ж, странно

Шалить на склоне лет!»{9}

BY Князь Процент