ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества:
В последнее время становится всё яснее: Кремль заботят не только частные задачи «спецоперации», но и планы построения «нового мирового порядка», которые я бы назвал «альтернативной глобализацией». Не исключено, что о них В.Путин готовится заявить на предстоящей в середине ноября встрече G20 на Бали (хозяин саммита, президент Индонезии Дж.Видодо, на прошлой неделе посетил Москву) – и поэтому сейчас Россия постоянно вбрасывает поводы для разговоров о новой доктрине.
Её центральным элементом, судя по всему, должен стать блок БРИКС – к нему недавно выразили стремление присоединиться Иран и Аргентина. Этот альянс, действительно, почти идеально представляет глобальную diversity, на фоне которой «коллективный Запад» отличает прежде всего явный партикуляризм. Создание альтернативы евроцентричному миру могут поддержать – с бóльшим или меньшим энтузиазмом – десятки стран, прельщённых идеей многополярности и нежелающих мириться с западным влиянием. Торговля не с мировыми центрами, а между государствами периферии – также хорошо «продаваемая» идея (иллюстрацией тому служит успех доктрины «Пояса и пути»). Наконец, постоянно упоминаемый приоритет международного права тоже по душе всем, кто чувствует себя ущемлённым.
Проект «альтернативной глобализации» – это сейчас, пожалуй, лучшее, что может предложить Россия. Москва сегодня выступает самым радикальным разрушителем однополярного мира, и очерчивание контуров его альтернативы выглядит логичным (даже Китай пока не осмеливается действовать и говорить столь же жёстко). Стать идеологом формирующегося нового порядка – значит компенсировать слабости в других сферах, прежде всего - экономической (СССР, стоит напомнить, имел в мире гораздо большее политическое влияние, чем хозяйственное, на фоне схожих обстоятельств), так что не стоит сомневаться, что Кремль продолжит идти выбранным путём.
Однако для того, чтобы проект «альтернативной глобализации» оказался запущен, нужны несколько условий. Во-первых, это действительно активная интеграция внутри того же БРИКС. Интеграция, однако – это прежде всего частичный отказ от суверенитета, который Россия и её союзники определяют как высшую ценность. Во-вторых, это готовность всех участников допустить снижение интенсивности своих связей с Западом ради развития отношений друг с другом – но пока западный мир является более значимым партнёром каждой из стран БРИКС, чем остальные государства блока. В-третьих, и это самое сложное - это готовность переориентироваться с одного лидера глобализации (США) на другого (Китай) – так как не стоит ожидать, что в многополярном мире будут существовать десятки полюсов.
Возможно ли это? Вероятно, в том или ином масштабе - да. Сейчас, когда в мире подорваны прежние устои, борьба разных моделей глобализации весьма реальна. Однако для того, чтобы она стала борьбой на равных, необходимо структурировать противостоящий Западу лагерь – сформулировать его задачи; очертить гарантии, которые участники альянса готовы дать друг другу; договориться об интеграционных инициативах. Одного лишь стремления следовать нормам международного права и сохранять цивилизационное многообразие недостаточно: подобные задачи декларировало в 1950-е годы Движение неприсоединения, участники которого желали остаться в стороне от основных противостояний «холодной войны», и которое так и не стало значимым международным игроком. Таким образом, у сторонников «альтернативной глобализации» впереди ещё очень много работы...
ВЛАДИСЛАВ ИНОЗЕМЦЕВ, доктор экономических наук, директор Центра исследований постиндустриального общества:
В последнее время становится всё яснее: Кремль заботят не только частные задачи «спецоперации», но и планы построения «нового мирового порядка», которые я бы назвал «альтернативной глобализацией». Не исключено, что о них В.Путин готовится заявить на предстоящей в середине ноября встрече G20 на Бали (хозяин саммита, президент Индонезии Дж.Видодо, на прошлой неделе посетил Москву) – и поэтому сейчас Россия постоянно вбрасывает поводы для разговоров о новой доктрине.
Её центральным элементом, судя по всему, должен стать блок БРИКС – к нему недавно выразили стремление присоединиться Иран и Аргентина. Этот альянс, действительно, почти идеально представляет глобальную diversity, на фоне которой «коллективный Запад» отличает прежде всего явный партикуляризм. Создание альтернативы евроцентричному миру могут поддержать – с бóльшим или меньшим энтузиазмом – десятки стран, прельщённых идеей многополярности и нежелающих мириться с западным влиянием. Торговля не с мировыми центрами, а между государствами периферии – также хорошо «продаваемая» идея (иллюстрацией тому служит успех доктрины «Пояса и пути»). Наконец, постоянно упоминаемый приоритет международного права тоже по душе всем, кто чувствует себя ущемлённым.
Проект «альтернативной глобализации» – это сейчас, пожалуй, лучшее, что может предложить Россия. Москва сегодня выступает самым радикальным разрушителем однополярного мира, и очерчивание контуров его альтернативы выглядит логичным (даже Китай пока не осмеливается действовать и говорить столь же жёстко). Стать идеологом формирующегося нового порядка – значит компенсировать слабости в других сферах, прежде всего - экономической (СССР, стоит напомнить, имел в мире гораздо большее политическое влияние, чем хозяйственное, на фоне схожих обстоятельств), так что не стоит сомневаться, что Кремль продолжит идти выбранным путём.
Однако для того, чтобы проект «альтернативной глобализации» оказался запущен, нужны несколько условий. Во-первых, это действительно активная интеграция внутри того же БРИКС. Интеграция, однако – это прежде всего частичный отказ от суверенитета, который Россия и её союзники определяют как высшую ценность. Во-вторых, это готовность всех участников допустить снижение интенсивности своих связей с Западом ради развития отношений друг с другом – но пока западный мир является более значимым партнёром каждой из стран БРИКС, чем остальные государства блока. В-третьих, и это самое сложное - это готовность переориентироваться с одного лидера глобализации (США) на другого (Китай) – так как не стоит ожидать, что в многополярном мире будут существовать десятки полюсов.
Возможно ли это? Вероятно, в том или ином масштабе - да. Сейчас, когда в мире подорваны прежние устои, борьба разных моделей глобализации весьма реальна. Однако для того, чтобы она стала борьбой на равных, необходимо структурировать противостоящий Западу лагерь – сформулировать его задачи; очертить гарантии, которые участники альянса готовы дать друг другу; договориться об интеграционных инициативах. Одного лишь стремления следовать нормам международного права и сохранять цивилизационное многообразие недостаточно: подобные задачи декларировало в 1950-е годы Движение неприсоединения, участники которого желали остаться в стороне от основных противостояний «холодной войны», и которое так и не стало значимым международным игроком. Таким образом, у сторонников «альтернативной глобализации» впереди ещё очень много работы...
BY Кремлёвский безБашенник
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
For example, WhatsApp restricted the number of times a user could forward something, and developed automated systems that detect and flag objectionable content. "Your messages about the movement of the enemy through the official chatbot … bring new trophies every day," the government agency tweeted. Telegram has become more interventionist over time, and has steadily increased its efforts to shut down these accounts. But this has also meant that the company has also engaged with lawmakers more generally, although it maintains that it doesn’t do so willingly. For instance, in September 2021, Telegram reportedly blocked a chat bot in support of (Putin critic) Alexei Navalny during Russia’s most recent parliamentary elections. Pavel Durov was quoted at the time saying that the company was obliged to follow a “legitimate” law of the land. He added that as Apple and Google both follow the law, to violate it would give both platforms a reason to boot the messenger from its stores. You may recall that, back when Facebook started changing WhatsApp’s terms of service, a number of news outlets reported on, and even recommended, switching to Telegram. Pavel Durov even said that users should delete WhatsApp “unless you are cool with all of your photos and messages becoming public one day.” But Telegram can’t be described as a more-secure version of WhatsApp. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care.
from nl
