В отряде с февраля 23-го года. Заканчивается четвертый контракт.
Казак. Когда мобилизовали сына, узнал, что рядом с сыном стоит казачий отряд БАРС. Разузнал про отряд БАРС, так оказался в БАРС 16.
До войны около 20 лет работал управляющим фермерского хозяйства.
Срочную службу служил под Очаковом. Уже тогда оказался связанным с сельским хозяйством, в армии занимался мелиорацией. Строили канал на полуостров Майский.
Вернулся из армии, женился, работал. Сын. Внучка. Сейчас сын служит в артиллерии.
Кисель служит в отряде, продлевая каждый раз. Вне отпусков выходил только один раз – произошла ошибка в военкомате, ездил, исправлял.
В отряде кем только не был – от штурмовика до старшины роты, сейчас в роте охраны.
Несколько контузий, одно ранение.
От себя добавлю – неугомонный труженик. Сейчас несет службу на одном из постов. График трудный даже для молодых, но Кисель в часы законного отдыха, практически всегда, трудится.
"Надо пойти дрова попилить, порубить. Ребята с позиций приедут, а дров нет" – и идёт готовить дрова для парней.
В отряде с февраля 23-го года. Заканчивается четвертый контракт.
Казак. Когда мобилизовали сына, узнал, что рядом с сыном стоит казачий отряд БАРС. Разузнал про отряд БАРС, так оказался в БАРС 16.
До войны около 20 лет работал управляющим фермерского хозяйства.
Срочную службу служил под Очаковом. Уже тогда оказался связанным с сельским хозяйством, в армии занимался мелиорацией. Строили канал на полуостров Майский.
Вернулся из армии, женился, работал. Сын. Внучка. Сейчас сын служит в артиллерии.
Кисель служит в отряде, продлевая каждый раз. Вне отпусков выходил только один раз – произошла ошибка в военкомате, ездил, исправлял.
В отряде кем только не был – от штурмовика до старшины роты, сейчас в роте охраны.
Несколько контузий, одно ранение.
От себя добавлю – неугомонный труженик. Сейчас несет службу на одном из постов. График трудный даже для молодых, но Кисель в часы законного отдыха, практически всегда, трудится.
"Надо пойти дрова попилить, порубить. Ребята с позиций приедут, а дров нет" – и идёт готовить дрова для парней.
"The argument from Telegram is, 'You should trust us because we tell you that we're trustworthy,'" Maréchal said. "It's really in the eye of the beholder whether that's something you want to buy into." "Russians are really disconnected from the reality of what happening to their country," Andrey said. "So Telegram has become essential for understanding what's going on to the Russian-speaking world." What distinguishes the app from competitors is its use of what's known as channels: Public or private feeds of photos and videos that can be set up by one person or an organization. The channels have become popular with on-the-ground journalists, aid workers and Ukrainian President Volodymyr Zelenskyy, who broadcasts on a Telegram channel. The channels can be followed by an unlimited number of people. Unlike Facebook, Twitter and other popular social networks, there is no advertising on Telegram and the flow of information is not driven by an algorithm. Telegram was co-founded by Pavel and Nikolai Durov, the brothers who had previously created VKontakte. VK is Russia’s equivalent of Facebook, a social network used for public and private messaging, audio and video sharing as well as online gaming. In January, SimpleWeb reported that VK was Russia’s fourth most-visited website, after Yandex, YouTube and Google’s Russian-language homepage. In 2016, Forbes’ Michael Solomon described Pavel Durov (pictured, below) as the “Mark Zuckerberg of Russia.” In 2018, Russia banned Telegram although it reversed the prohibition two years later.
from nl
