Сегодня день прощания с любимым мной и многими Алексеем Навальным.
Все эти дни, наблюдая за тем, как власти препятствуют прощанию с ним и как его близкие самоотверженно борются за то, чтобы оно состоялось, я думала о том, чем сегодня хочу поделиться.
Когда я впервые столкнулась с практикой прощания в маленькой деревушке в горах Эквадора, меня очень тронуло, насколько она наполнена уважением к человеческому достоинству.
Через несколько часов после смерти человека, еще задолго до отпевания и похорон, начинается процесс совместного прощания и поминовения, «velatorio». Раньше все приглашались прямо домой, где ставился украшенный цветами гроб с усопшим, с которым мог проститься каждый пришедший под непрерывные молитвы и пение, которое длилось три дня. Сегодня для этого арендуются специальные помещения и velatorio сократился до одних суток. Однако в связи с тем, что у многих эквадорцев родственники заграницей из-за трудовой миграции, и сегодня velatorio может длиться дольше, чтобы все могли успеть приехать проститься.
Всем приходящим родственники предлагают кофе. Над гробом читаются молитвы розария и псалмы. В помещении много стульев, это не мимолетный, а долгий и размеренный процесс. Люди подолгу сидят, пьют кофе и курят, вспоминают ушедшего человека, истории, связанные с ним. Это еще и место встречи с теми, кого давно не видел из-за расстояния и жизненных обстоятельств, поэтому общения действительно много.
Раньше, как и у нас на Руси, были принято звать на похороны «плакальщиц», и сегодня эта традиция не ушла, просто немного осовременилась. На velatorio приглашают музыкантов с синтезатором, которые исполняют грустные, трогающие, пусть и современные попсовые песни. Сначала это кажется неуместным, но вот заплакал один, другой, и потихоньку, глядишь, а плачут уже все.
О том, что человек умер, пишут в местных газетах и через колонку объявляют из церкви. Прийти хотя бы ненадолго – это долг даже не перед конкретным человеком, а перед самой человечностью. Приходят в том числе и с друзьями, ведь это что-то о нашей общей уязвимости и смертности, не личное дело каждого. В испанском используют для этого слово «сопроводить» (“acompañar”), сопроводить человека в его переходе в другой мир, сопроводить его близких в их утрате. Кстати, одна из распространённых фраз выражения соболезнований звучит так: «Я сопровождаю тебя в твоей боли» (“Te acompaño en tu dolor”), это потрясающие слова.
Только после вот такого основательного, прочувствованного и отплаканного прощания, начинается процесс похорон. И начинается он с шествия за гробом сначала до церкви, а потом до самого кладбища. Идут все, вся деревня, все, кто знал, кто помнит и те, кто не знал, но пришел, чтобы «сопроводить». И я шла, была вот таким попавшим случайно человеком. Все просто шли, не пели и не плакали, кто-то даже весело болтал, но важно было – идти.
В повести «Палая листва» Габриэля Гарсиа Маркеса очень ярко передана значимость латиноамериканского похоронного шествия. Вся суть ненависти деревни к одному из героев передана одним – не вышел никто. Не просто не вышел, но и жаждал отмщения - наблюдать в окно за гробом, который несли «индейцы», и за которым - пустота.
Это не просто ритуал, это своеобразный итог. Как бы мы ни жили, и сколькими бы ресурсами и властью ни располагали, для нас настанет этот час – абсолютной уязвимости перед волей других, которые решат, отправимся ли мы в последний путь в одиночестве или нет.
А вот вам воспоминание эквадорца: «Когда в детстве с детской площадки я видел похоронную процессию, в которой было много людей, я понимал, что это человек был любим».
Сегодня выстроилась двухкилометровая очередь для того, чтобы проститься с Алексеем Навальным. Тысячи людей пришли несмотря ни на что. Я знаю, что певчие разных церковных хоров просились петь сегодня в церкви, но их не пустили, и они пели панихиду прямо в очереди. По всему миру сейчас зажигают свечи и читают молитвы, и мы дома тоже совершили заупокойную литию и пили чай, вспоминая Алексея. Наш маленький velatorio. Мы провожаем тебя, дорогой друг, ты ушел не один.
Сегодня день прощания с любимым мной и многими Алексеем Навальным.
Все эти дни, наблюдая за тем, как власти препятствуют прощанию с ним и как его близкие самоотверженно борются за то, чтобы оно состоялось, я думала о том, чем сегодня хочу поделиться.
Когда я впервые столкнулась с практикой прощания в маленькой деревушке в горах Эквадора, меня очень тронуло, насколько она наполнена уважением к человеческому достоинству.
Через несколько часов после смерти человека, еще задолго до отпевания и похорон, начинается процесс совместного прощания и поминовения, «velatorio». Раньше все приглашались прямо домой, где ставился украшенный цветами гроб с усопшим, с которым мог проститься каждый пришедший под непрерывные молитвы и пение, которое длилось три дня. Сегодня для этого арендуются специальные помещения и velatorio сократился до одних суток. Однако в связи с тем, что у многих эквадорцев родственники заграницей из-за трудовой миграции, и сегодня velatorio может длиться дольше, чтобы все могли успеть приехать проститься.
Всем приходящим родственники предлагают кофе. Над гробом читаются молитвы розария и псалмы. В помещении много стульев, это не мимолетный, а долгий и размеренный процесс. Люди подолгу сидят, пьют кофе и курят, вспоминают ушедшего человека, истории, связанные с ним. Это еще и место встречи с теми, кого давно не видел из-за расстояния и жизненных обстоятельств, поэтому общения действительно много.
Раньше, как и у нас на Руси, были принято звать на похороны «плакальщиц», и сегодня эта традиция не ушла, просто немного осовременилась. На velatorio приглашают музыкантов с синтезатором, которые исполняют грустные, трогающие, пусть и современные попсовые песни. Сначала это кажется неуместным, но вот заплакал один, другой, и потихоньку, глядишь, а плачут уже все.
О том, что человек умер, пишут в местных газетах и через колонку объявляют из церкви. Прийти хотя бы ненадолго – это долг даже не перед конкретным человеком, а перед самой человечностью. Приходят в том числе и с друзьями, ведь это что-то о нашей общей уязвимости и смертности, не личное дело каждого. В испанском используют для этого слово «сопроводить» (“acompañar”), сопроводить человека в его переходе в другой мир, сопроводить его близких в их утрате. Кстати, одна из распространённых фраз выражения соболезнований звучит так: «Я сопровождаю тебя в твоей боли» (“Te acompaño en tu dolor”), это потрясающие слова.
Только после вот такого основательного, прочувствованного и отплаканного прощания, начинается процесс похорон. И начинается он с шествия за гробом сначала до церкви, а потом до самого кладбища. Идут все, вся деревня, все, кто знал, кто помнит и те, кто не знал, но пришел, чтобы «сопроводить». И я шла, была вот таким попавшим случайно человеком. Все просто шли, не пели и не плакали, кто-то даже весело болтал, но важно было – идти.
В повести «Палая листва» Габриэля Гарсиа Маркеса очень ярко передана значимость латиноамериканского похоронного шествия. Вся суть ненависти деревни к одному из героев передана одним – не вышел никто. Не просто не вышел, но и жаждал отмщения - наблюдать в окно за гробом, который несли «индейцы», и за которым - пустота.
Это не просто ритуал, это своеобразный итог. Как бы мы ни жили, и сколькими бы ресурсами и властью ни располагали, для нас настанет этот час – абсолютной уязвимости перед волей других, которые решат, отправимся ли мы в последний путь в одиночестве или нет.
А вот вам воспоминание эквадорца: «Когда в детстве с детской площадки я видел похоронную процессию, в которой было много людей, я понимал, что это человек был любим».
Сегодня выстроилась двухкилометровая очередь для того, чтобы проститься с Алексеем Навальным. Тысячи людей пришли несмотря ни на что. Я знаю, что певчие разных церковных хоров просились петь сегодня в церкви, но их не пустили, и они пели панихиду прямо в очереди. По всему миру сейчас зажигают свечи и читают молитвы, и мы дома тоже совершили заупокойную литию и пили чай, вспоминая Алексея. Наш маленький velatorio. Мы провожаем тебя, дорогой друг, ты ушел не один.
BY Латиноамериканская антропология
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
The Dow Jones Industrial Average fell 230 points, or 0.7%. Meanwhile, the S&P 500 and the Nasdaq Composite dropped 1.3% and 2.2%, respectively. All three indexes began the day with gains before selling off. Russians and Ukrainians are both prolific users of Telegram. They rely on the app for channels that act as newsfeeds, group chats (both public and private), and one-to-one communication. Since the Russian invasion of Ukraine, Telegram has remained an important lifeline for both Russians and Ukrainians, as a way of staying aware of the latest news and keeping in touch with loved ones. Since its launch in 2013, Telegram has grown from a simple messaging app to a broadcast network. Its user base isn’t as vast as WhatsApp’s, and its broadcast platform is a fraction the size of Twitter, but it’s nonetheless showing its use. While Telegram has been embroiled in controversy for much of its life, it has become a vital source of communication during the invasion of Ukraine. But, if all of this is new to you, let us explain, dear friends, what on Earth a Telegram is meant to be, and why you should, or should not, need to care. Perpetrators of such fraud use various marketing techniques to attract subscribers on their social media channels. "Markets were cheering this economic recovery and return to strong economic growth, but the cheers will turn to tears if the inflation outbreak pushes businesses and consumers to the brink of recession," he added.
from nl
