Мой любимый пример того, как человеческие убеждения, не слишком хорошо отражающие реальность, могут со временем поменять эту самую реальность под себя – тот, что раскопал социолог МакКензи, о торговлях опционами. Опцион – это такая финансовая бумага, подробности здесь не так важны, а важно то, что у опциона есть цена, и люди, которые хотят зарабатывать на торговле опционами, нуждаются в том, чтобы прикинуть: вот та цена, что мне предложили, она ниже «обоснованной» (тогда надо брать) или выше (тогда надо продавать). Здесь включается теория, которая должна помочь человеку понять, какая цена «обоснована» – в зависимости от других экономических параметров. И было две конкурирующих теории, назовем их теория 1 и теория 2. Теория 1 более точно описывала реально наблюдаемые цены. Но она была очень сложна для расчетов. А теория 2 не так хорошо их описывала (хорошо, просто не так хорошо), но к ней, к этой теории, прилагались определенные напечатанные таблицы, которые позволяли быстро прикинуть предсказанную теорией «обоснованную цену». Наличие этих таблиц сделало применение теории 2 более удобным в работе. Все больше трейдеров стало использовать теорию 2. И в этот момент случилось важное: поскольку трейдеры руководствовались теорией 2 для определения своих решений, фактические цены на рынке начали меняться таким образом, что стали похожи на предсказания теории 2. То есть, реальность подстроилась под теорию (а не наоборот).
Мой любимый пример того, как человеческие убеждения, не слишком хорошо отражающие реальность, могут со временем поменять эту самую реальность под себя – тот, что раскопал социолог МакКензи, о торговлях опционами. Опцион – это такая финансовая бумага, подробности здесь не так важны, а важно то, что у опциона есть цена, и люди, которые хотят зарабатывать на торговле опционами, нуждаются в том, чтобы прикинуть: вот та цена, что мне предложили, она ниже «обоснованной» (тогда надо брать) или выше (тогда надо продавать). Здесь включается теория, которая должна помочь человеку понять, какая цена «обоснована» – в зависимости от других экономических параметров. И было две конкурирующих теории, назовем их теория 1 и теория 2. Теория 1 более точно описывала реально наблюдаемые цены. Но она была очень сложна для расчетов. А теория 2 не так хорошо их описывала (хорошо, просто не так хорошо), но к ней, к этой теории, прилагались определенные напечатанные таблицы, которые позволяли быстро прикинуть предсказанную теорией «обоснованную цену». Наличие этих таблиц сделало применение теории 2 более удобным в работе. Все больше трейдеров стало использовать теорию 2. И в этот момент случилось важное: поскольку трейдеры руководствовались теорией 2 для определения своих решений, фактические цены на рынке начали меняться таким образом, что стали похожи на предсказания теории 2. То есть, реальность подстроилась под теорию (а не наоборот).
BY Экономика долгого времени
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
In a message on his Telegram channel recently recounting the episode, Durov wrote: "I lost my company and my home, but would do it again – without hesitation." Overall, extreme levels of fear in the market seems to have morphed into something more resembling concern. For example, the Cboe Volatility Index fell from its 2022 peak of 36, which it hit Monday, to around 30 on Friday, a sign of easing tensions. Meanwhile, while the price of WTI crude oil slipped from Sunday’s multiyear high $130 of barrel to $109 a pop. Markets have been expecting heavy restrictions on Russian oil, some of which the U.S. has already imposed, and that would reduce the global supply and bring about even more burdensome inflation. "We as Ukrainians believe that the truth is on our side, whether it's truth that you're proclaiming about the war and everything else, why would you want to hide it?," he said. Given the pro-privacy stance of the platform, it’s taken as a given that it’ll be used for a number of reasons, not all of them good. And Telegram has been attached to a fair few scandals related to terrorism, sexual exploitation and crime. Back in 2015, Vox described Telegram as “ISIS’ app of choice,” saying that the platform’s real use is the ability to use channels to distribute material to large groups at once. Telegram has acted to remove public channels affiliated with terrorism, but Pavel Durov reiterated that he had no business snooping on private conversations. Multiple pro-Kremlin media figures circulated the post's false claims, including prominent Russian journalist Vladimir Soloviev and the state-controlled Russian outlet RT, according to the DFR Lab's report.
from nl
