«Когда я сплю, меня нет, но кровать помнит меня, и поэтому я есть»
Иногда грань между детским и философским не просто тонка — её нет. XX век особенно знал об этом: тогда философы отказались от громоздких систем и учились говорить просто. Казалось бы — всего одно слово: «бытие», а за ним — экзистенциальная тоска, свобода, смерть и надежда.
Если вам близко это щемящее чувство, что всё сложно, но должно быть сказано просто, если вы хотите лучше понимать Хайдеггера, Сартра, Фуко, Лакана — мы приглашаем вас на курс «Архитекторы смысла. Философы XX века» с Александром Погребняком.
Это будет попытка вслушаться в то, что XX век говорил о нас и от нашего имени.
#философия
Иногда грань между детским и философским не просто тонка — её нет. XX век особенно знал об этом: тогда философы отказались от громоздких систем и учились говорить просто. Казалось бы — всего одно слово: «бытие», а за ним — экзистенциальная тоска, свобода, смерть и надежда.
Если вам близко это щемящее чувство, что всё сложно, но должно быть сказано просто, если вы хотите лучше понимать Хайдеггера, Сартра, Фуко, Лакана — мы приглашаем вас на курс «Архитекторы смысла. Философы XX века» с Александром Погребняком.
Это будет попытка вслушаться в то, что XX век говорил о нас и от нашего имени.
#философия
Магистерия
Бытие, мышление, истина, феномен
Наиболее важные континентальные философы последних 125 лет.
Который час? Самое время сделать паузу от повседневных дел и порассматривать полотна Вермеера!
Какая картина привлекла ваше внимание? Что первым бросилось в глаза?
#искусство
Какая картина привлекла ваше внимание? Что первым бросилось в глаза?
#искусство
Новая обзорная лекция Светланы Мурашкиной — о Яне Вермеере, художнике-загадке, которого искусствовед Теофиль Торе-Бюрже назвал «Делфтским сфинксом». За всю жизнь он написал меньше 45 картин, почти ничего не рассказывал о себе — и при этом стал символом гармонии, света и созерцания в живописи.
Также в лекции: шокирующие сведения о том, что знаменитая «Девушка с жемчужной серёжкой» на самом деле — не портрет. А что тогда? Слушайте уже сейчас!
#лекция #искусство
Также в лекции: шокирующие сведения о том, что знаменитая «Девушка с жемчужной серёжкой» на самом деле — не портрет. А что тогда? Слушайте уже сейчас!
#лекция #искусство
Когда мы вспоминаем картины Карла Брюллова, на ум сразу же приходят «Последний день Помпеи» или «Всадница». А как насчет таких работ — нежных, трогательных, совсем не похожих на привычные нам образы Брюллова?
Если вы в Москве, приглашаем на выставку в Новой Третьяковке «Карл Брюллов. Рим-Москва-Петербург» — а для подготовки (или если нет времени выбраться в столицу) советуем послушать курс искусствоведа Татьяны Ильиной «Карл Брюллов. Великий романтик»!
#искусство
Если вы в Москве, приглашаем на выставку в Новой Третьяковке «Карл Брюллов. Рим-Москва-Петербург» — а для подготовки (или если нет времени выбраться в столицу) советуем послушать курс искусствоведа Татьяны Ильиной «Карл Брюллов. Великий романтик»!
#искусство
Пруденций — первый голос Испании
Если бы у римской Испании был главный поэт, это был бы Аврелий Пруденций Клемент. Он родился в Тарраконской провинции (нынешняя Испания), делал карьеру при императорском дворе, а под конец жизни вдруг бросил всё и начал писать христианские гимны, как будто предчувствуя рождение новой эпохи.
Пруденций — это и латинская изощрённость, и испанская страстность, и будущая Европа в черновике. Его поэзия — мост между античным миром и Средневековьем. Через неё проходит вся Испания: языческая, христианская, готская, мавританская. Её читают как поэму и как летопись.
Его «Psychomachia» («Битва души») — первая в истории Европы аллегорическая поэма: добродетели и пороки сражаются как живые фигуры, предвосхищая весь символизм средневековой литературы. Без «Психомахии» не было бы «Божественной комедии» Данте: Пруденций соединяет классическое латинское образование (Цицерон, Вергилий) с новой христианской верой. Именно этот синтез становится образцом для Данте, который ориентируется и на Вергилия, и на Августина.
Чтобы понять, как из этого латинского семени выросли Толедо, Ковадонга, Альфонс X и вся неповторимая история испанского Средневековья — слушайте курс Олега Аурова.
Иллюстрация: Иов и аллегория Терпения из «Битвы души» отправляются в бой
#история
Если бы у римской Испании был главный поэт, это был бы Аврелий Пруденций Клемент. Он родился в Тарраконской провинции (нынешняя Испания), делал карьеру при императорском дворе, а под конец жизни вдруг бросил всё и начал писать христианские гимны, как будто предчувствуя рождение новой эпохи.
Пруденций — это и латинская изощрённость, и испанская страстность, и будущая Европа в черновике. Его поэзия — мост между античным миром и Средневековьем. Через неё проходит вся Испания: языческая, христианская, готская, мавританская. Её читают как поэму и как летопись.
Его «Psychomachia» («Битва души») — первая в истории Европы аллегорическая поэма: добродетели и пороки сражаются как живые фигуры, предвосхищая весь символизм средневековой литературы. Без «Психомахии» не было бы «Божественной комедии» Данте: Пруденций соединяет классическое латинское образование (Цицерон, Вергилий) с новой христианской верой. Именно этот синтез становится образцом для Данте, который ориентируется и на Вергилия, и на Августина.
Чтобы понять, как из этого латинского семени выросли Толедо, Ковадонга, Альфонс X и вся неповторимая история испанского Средневековья — слушайте курс Олега Аурова.
Иллюстрация: Иов и аллегория Терпения из «Битвы души» отправляются в бой
#история
Каспар Давид Фридрих – один из самых известных немецких художников XIX века. Легко узнаваемая манера, передающая меланхоличное очарование суровой северогерманской природы, еще при жизни создала Фридриху славу эталонного живописца эпохи романтизма.
Тем не менее, творческое наследие художника оказалось забыто почти на целый век. Как это произошло? И почему немецкий патриотизм сыграл с художником злую шутку? Об этом в новой обзорной лекции рассказывает Светлана Мурашкина.
#лекция #искусство
Тем не менее, творческое наследие художника оказалось забыто почти на целый век. Как это произошло? И почему немецкий патриотизм сыграл с художником злую шутку? Об этом в новой обзорной лекции рассказывает Светлана Мурашкина.
#лекция #искусство
Магистерия
Романтический колорит северного пейзажа
О том, чем манера Каспара Давида Фридриха покорила современников и почему его картины были популярны в России.
Всё, что мы считаем «естественным» — наше представление о времени, пространстве, разуме — может быть культурной конструкцией. В конце XIX века антропологи обнаружили племена, где время воспринимается не как линейная цепочка, а как сеть связей, где женщины занимают доминирующее положение, а логика пространства не совпадает с нашей. Эти открытия поставили под сомнение идею о едином, универсальном человеческом разуме. Философия научила видеть: то, что кажется очевидным, может быть лишь одной из возможных картин мира.
Теории заговора работают по тем же законам — это не просто «глупости», а попытка объяснить сложный мир через стройную, пусть и ошибочную, систему. Конспиролог думает, что нашёл истину — он выстраивает причинно-следственные связи, строит доказательства, ищет логику. Это альтернатива научному мышлению, с которой нужно уметь разговаривать на равных.
Об этом — и о многом другом — рассказывает Илья Стахеев в своих курсах на Магистерии. В «Истории науки» вы узнаете, как менялись научные картины мира и почему наука — не чистая истина, а социальный процесс. В «Анатомии теории заговора» вы научитесь распознавать конспирологические модели мышления, понимать, почему они так привлекательны, и разбирать их без высокомерия.
А новое интервью в рубрике #диалоги — об Аристотеле и Макиавелли как первых пиарщиках, древнерусской тоске и новосибирском Академгородке.
Скорее читайте!
Теории заговора работают по тем же законам — это не просто «глупости», а попытка объяснить сложный мир через стройную, пусть и ошибочную, систему. Конспиролог думает, что нашёл истину — он выстраивает причинно-следственные связи, строит доказательства, ищет логику. Это альтернатива научному мышлению, с которой нужно уметь разговаривать на равных.
Об этом — и о многом другом — рассказывает Илья Стахеев в своих курсах на Магистерии. В «Истории науки» вы узнаете, как менялись научные картины мира и почему наука — не чистая истина, а социальный процесс. В «Анатомии теории заговора» вы научитесь распознавать конспирологические модели мышления, понимать, почему они так привлекательны, и разбирать их без высокомерия.
А новое интервью в рубрике #диалоги — об Аристотеле и Макиавелли как первых пиарщиках, древнерусской тоске и новосибирском Академгородке.
Скорее читайте!