Мари Давтян. Адвокатские истории

Об этике адвоката/человека и испанском стыде.

TW сексуализированное насилие над детьми

На днях в процессе допрашивали юную девушку, которую несколько лет истязал и насиловал ее отчим.

К сожалению, не редко в таких процессах мои коллеги по цеху забывают не только об этике (адвоката и человека), но и в целом о том, что является предметом доказывания в уголовном деле, и каковы стандарты допроса особо уязвимых людей.
В этот раз защитники подсудимого смогли поразить даже меня.
Итак, вопросы, которые были заданы девочке:
- опишите размер, форму и особенности строения полового члена вашего отчима.
- у вас в 12 лет была уже грудь?
- в каком возрасте вы созрели как женщина?
- какие ощущения испытывал ваш отчим, когда вступал с вами в половой акт? Он стонал ? Если да, то как?

Данные вопросы не имеют ничего общего с реализацией права на защиту. Они не только совершенно бессмысленны, но унизительны и бестактны по отношению к потерпевшей, влекут повторную травматизацию, особенно детей.

Уголовно-процессуальное законодательство четко очерчивает круг обстоятельств, которые подлежат доказыванию по делу. И именно на выяснение этих обстоятельств и должны быть направлены все действия в уголовном процессе.

Что могут доказать / опровергнуть ответы на эти вопросы, которые к тому же невозможно проверить иными доказательствами? Очевидно, ничего. Тогда зачем эти вопросы задаются? Для того, чтобы сбить потерпевшую, выбить ее из колеи, запутать и унизить.
Имеет ли право защитник вести себя так. Нет.

Если нормы человеческой этики нигде формально не записаны, то Кодекс этики адвоката содержит очень понятное правило уважительно относится к участникам процесса.
Подобные вопросы нарушают право потерпевшей не подвергаться бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. (см. Ст.3 Европейской Конвенции, см. B. v.Russia, N. 36328/20 ).
Между тем, международные стандарты обращения с потерпевшими от сексуализированного насилия в уголовном процессе достаточно подробно прописаны (См. Общие рекомендации Комитета CEDAW №33 и №35, Лансаротскую Конвенцию):
- расследование должно быть ориентировано на защиту прав потерпевших
- расследование должно учитывать уязвимость потерпевших от сексуализированного насилия, особенно детей
- не допускается стигматизация потерпевших
- допросы детей-потерпевших должны проводится только для целей расследования специально подготовленными специалистами
- органы должны стремиться минимизировать количество допросов
- исключается присутствие обвиняемого при допросе детей-потерпевших, только если этого не требуют интересы расследования
- исключается перекрестный допрос детей
- должны предприниматься все усилия, чтобы не допустить повторной травматизации потерпевших.

Несмотря на то, что все эти обязательства возлагаются на государство, адвокаты, профессиональные участники судебного процесса, не вправе их игнорировать и нарушать права потерпевших.

Испытываю жуткий испанский стыд, когда вижу подобное поведение коллег.

www.group-telegram.com/nl/mdavtyan0.com/235

4.0K viewsM D, edited  Jun 23, 2024 at 14:07

Об этике адвоката/человека и испанском стыде.

TW сексуализированное насилие над детьми

На днях в процессе допрашивали юную девушку, которую несколько лет истязал и насиловал ее отчим.

К сожалению, не редко в таких процессах мои коллеги по цеху забывают не только об этике (адвоката и человека), но и в целом о том, что является предметом доказывания в уголовном деле, и каковы стандарты допроса особо уязвимых людей.
В этот раз защитники подсудимого смогли поразить даже меня.
Итак, вопросы, которые были заданы девочке:
- опишите размер, форму и особенности строения полового члена вашего отчима.
- у вас в 12 лет была уже грудь?
- в каком возрасте вы созрели как женщина?
- какие ощущения испытывал ваш отчим, когда вступал с вами в половой акт? Он стонал ? Если да, то как?

Данные вопросы не имеют ничего общего с реализацией права на защиту. Они не только совершенно бессмысленны, но унизительны и бестактны по отношению к потерпевшей, влекут повторную травматизацию, особенно детей.

Уголовно-процессуальное законодательство четко очерчивает круг обстоятельств, которые подлежат доказыванию по делу. И именно на выяснение этих обстоятельств и должны быть направлены все действия в уголовном процессе.

Что могут доказать / опровергнуть ответы на эти вопросы, которые к тому же невозможно проверить иными доказательствами? Очевидно, ничего. Тогда зачем эти вопросы задаются? Для того, чтобы сбить потерпевшую, выбить ее из колеи, запутать и унизить.
Имеет ли право защитник вести себя так. Нет.

Если нормы человеческой этики нигде формально не записаны, то Кодекс этики адвоката содержит очень понятное правило уважительно относится к участникам процесса.
Подобные вопросы нарушают право потерпевшей не подвергаться бесчеловечному и унижающему достоинство обращению. (см. Ст.3 Европейской Конвенции, см. B. v.Russia, N. 36328/20 ).
Между тем, международные стандарты обращения с потерпевшими от сексуализированного насилия в уголовном процессе достаточно подробно прописаны (См. Общие рекомендации Комитета CEDAW №33 и №35, Лансаротскую Конвенцию):
- расследование должно быть ориентировано на защиту прав потерпевших
- расследование должно учитывать уязвимость потерпевших от сексуализированного насилия, особенно детей
- не допускается стигматизация потерпевших
- допросы детей-потерпевших должны проводится только для целей расследования специально подготовленными специалистами
- органы должны стремиться минимизировать количество допросов
- исключается присутствие обвиняемого при допросе детей-потерпевших, только если этого не требуют интересы расследования
- исключается перекрестный допрос детей
- должны предприниматься все усилия, чтобы не допустить повторной травматизации потерпевших.

Несмотря на то, что все эти обязательства возлагаются на государство, адвокаты, профессиональные участники судебного процесса, не вправе их игнорировать и нарушать права потерпевших.

Испытываю жуткий испанский стыд, когда вижу подобное поведение коллег.

BY Мари Давтян. Адвокатские истории