"Прескриптивная грамматика русского языка в семи частях" Андрея Филатова меньше всего предписывает законы собственного построения. Мы не могли бы сходу сказать, какие структуры этих текстов воспроизводимы, потому что их воспроизводство обречено на то, чтобы утонуть в мелких деталях словообразования. Это концептуальная поэзия, которая своей единицей выбрало замершее слово широкого жеста: параллелизм фразеологии - равно ритма - равно графических траекторий - здесь не означает того наращивания волн асемической энергии, которую мы видим у Сосноры, когда он использует расподобляемую речь как грубую силу языка. Здесь расслоение эффекта работает на отказ от накопления нарративной энергии, заменяя её энергией побуждаемого действия, прескрипцией действия. Другое дело, что такая структура выдергивает из внешнего мира лишь отдельные феномены воли, с которыми побуждение немедленно совпадает: происходит чистая и механически яростная подмена слова действием, и мы видим, что действие никогда не предшествовало слову, а скорее в разрезе слова создает плоскость реакции: команды "Прескриптивной грамматики" отзываются друг в друге, и, не найдя выхода в действие, оседают очень своеобразным нарративом обломанных приказов. И шелуха действия будет усеивать землю отлетевших слов. #Комментарий_Кирилла_Азерного
"Прескриптивная грамматика русского языка в семи частях" Андрея Филатова меньше всего предписывает законы собственного построения. Мы не могли бы сходу сказать, какие структуры этих текстов воспроизводимы, потому что их воспроизводство обречено на то, чтобы утонуть в мелких деталях словообразования. Это концептуальная поэзия, которая своей единицей выбрало замершее слово широкого жеста: параллелизм фразеологии - равно ритма - равно графических траекторий - здесь не означает того наращивания волн асемической энергии, которую мы видим у Сосноры, когда он использует расподобляемую речь как грубую силу языка. Здесь расслоение эффекта работает на отказ от накопления нарративной энергии, заменяя её энергией побуждаемого действия, прескрипцией действия. Другое дело, что такая структура выдергивает из внешнего мира лишь отдельные феномены воли, с которыми побуждение немедленно совпадает: происходит чистая и механически яростная подмена слова действием, и мы видим, что действие никогда не предшествовало слову, а скорее в разрезе слова создает плоскость реакции: команды "Прескриптивной грамматики" отзываются друг в друге, и, не найдя выхода в действие, оседают очень своеобразным нарративом обломанных приказов. И шелуха действия будет усеивать землю отлетевших слов. #Комментарий_Кирилла_Азерного
BY Метажурнал
Warning: Undefined variable $i in /var/www/group-telegram/post.php on line 260
"There are several million Russians who can lift their head up from propaganda and try to look for other sources, and I'd say that most look for it on Telegram," he said. Either way, Durov says that he withdrew his resignation but that he was ousted from his company anyway. Subsequently, control of the company was reportedly handed to oligarchs Alisher Usmanov and Igor Sechin, both allegedly close associates of Russian leader Vladimir Putin. This provided opportunity to their linked entities to offload their shares at higher prices and make significant profits at the cost of unsuspecting retail investors. The company maintains that it cannot act against individual or group chats, which are “private amongst their participants,” but it will respond to requests in relation to sticker sets, channels and bots which are publicly available. During the invasion of Ukraine, Pavel Durov has wrestled with this issue a lot more prominently than he has before. Channels like Donbass Insider and Bellum Acta, as reported by Foreign Policy, started pumping out pro-Russian propaganda as the invasion began. So much so that the Ukrainian National Security and Defense Council issued a statement labeling which accounts are Russian-backed. Ukrainian officials, in potential violation of the Geneva Convention, have shared imagery of dead and captured Russian soldiers on the platform. "And that set off kind of a battle royale for control of the platform that Durov eventually lost," said Nathalie Maréchal of the Washington advocacy group Ranking Digital Rights.
from nl
