В гениальной комедии Кантена Дюпье “Второй акт” Луи Гаррель объясняет, что то, что мы считаем реальностью, всякая обыденная хуйня, на самом деле — фикция. А настоящая реальность — это фильмы, сны и фантазии.
Да, так оно и есть.
Сегодня мне приснилось, что я нарисованный муравей с огромными усами, иду по столу на задних лапах, а сзади появляется огромная рука, чтобы меня смахнуть. И это, конечно, намного правдоподобней, чем новости про ядерные ракеты.
Да, так оно и есть.
Сегодня мне приснилось, что я нарисованный муравей с огромными усами, иду по столу на задних лапах, а сзади появляется огромная рука, чтобы меня смахнуть. И это, конечно, намного правдоподобней, чем новости про ядерные ракеты.
Я обнаружил в Антверпене выставку старых портовых кранов и наблюдал за ними в сумерках. У каждого крана есть свой характер, а стоящая рядом троица напоминает динозавров, которых Энсор изобразил на картине «Изгнание Адама и Евы из рая».
Последний день биеннале, и Венеция опять наполнена артистическими бездельниками.
Среди бесчисленных шарлатанов изредка попадаются гении, и первый среди них — Ваэль Шауки, умеющий абсолютно всё. Он мастерит комоды, ставит оперы, ваяет идолов и снимает фильмы.
Борис Гройс и прочие корифеи давно уже воспели достижения Шауки, но я познакомился с ними только благодаря биеннале и влюбился в его мебель.
Как видите, это упражнения в инсектокубизме: всё похоже на гробы для исполинских муравьев, безжалостно сплющенные землетрясением. То есть вполне соответствует нынешнему состоянию человечества.
Среди бесчисленных шарлатанов изредка попадаются гении, и первый среди них — Ваэль Шауки, умеющий абсолютно всё. Он мастерит комоды, ставит оперы, ваяет идолов и снимает фильмы.
Борис Гройс и прочие корифеи давно уже воспели достижения Шауки, но я познакомился с ними только благодаря биеннале и влюбился в его мебель.
Как видите, это упражнения в инсектокубизме: всё похоже на гробы для исполинских муравьев, безжалостно сплющенные землетрясением. То есть вполне соответствует нынешнему состоянию человечества.
Глеб Морев открыл новый литературный сайт под названием Vmesto, и там вы обнаружите отрывок из моего нескончаемого дневника — увы, пришлось его изрядно покромсать для публикации, чтобы никого не обидеть сверху, сбоку и снизу. В прошлом году я исписал 490 страниц, в этом уже 450, так что это в самом деле кусочек от бивня мамонта. Плюс две главы из считавшейся утраченной, но недавно обнаруженной повести Михаила Кузмина «Две Ревекки». Можно уже объявить, что в декабре она выйдет в издательстве «Митин журнал».
В октябре я посмотрел фильм «Ты меня сжигаешь», посвященный самоубийству Чезаре Павезе. Он покончил с собой в Турине, в отеле Roma — и именно в этом отеле я за несколько дней до сеанса забронировал номер.
Вчера приезжаю в Турин, останавливаюсь в отеле Roma и иду на кинофестиваль. И первый же фильм — «Утомительное искусство бытия» — начинается с самоубийства Павезе.
Считалось, что П. отравился из-за любви к актрисе Констанс Даулинг, которая впоследствии увлеклась изучением психологии дельфинов и угощала ЛСД нейрофизиолога Джона Лилли.
Я даже поднялся на третий этаж и посмотрел на дверь номера 346, за которой произошло самоубийство.
Павезе, считавший лучшей своей книгой Dialoghi con Leucò, на титульной странице написал предсмертную записку, а рядом положил стихотворение «Придет смерть, и у нее будут твои глаза».
Так вот: ванны в отеле Roma фирмы teuco, и на моей перекладина t стерлась, так что получается leuco.
Только последний осел может сказать, что вся эта вереница совпадений ничего не значит.
Вчера приезжаю в Турин, останавливаюсь в отеле Roma и иду на кинофестиваль. И первый же фильм — «Утомительное искусство бытия» — начинается с самоубийства Павезе.
Считалось, что П. отравился из-за любви к актрисе Констанс Даулинг, которая впоследствии увлеклась изучением психологии дельфинов и угощала ЛСД нейрофизиолога Джона Лилли.
Я даже поднялся на третий этаж и посмотрел на дверь номера 346, за которой произошло самоубийство.
Павезе, считавший лучшей своей книгой Dialoghi con Leucò, на титульной странице написал предсмертную записку, а рядом положил стихотворение «Придет смерть, и у нее будут твои глаза».
Так вот: ванны в отеле Roma фирмы teuco, и на моей перекладина t стерлась, так что получается leuco.
Только последний осел может сказать, что вся эта вереница совпадений ничего не значит.
Мне нравится идея Уильяма Кентриджа о том, что мы выращиваем внутри себя дерево собственной смерти, и это дерево — наш скелет, который мы не можем осмотреть, но способны частично ощупать и представить, как он будет выглядеть, когда с него удалят покровы.
Но, конечно, не у всех при этом обнажится третий глаз на лбу.
Но, конечно, не у всех при этом обнажится третий глаз на лбу.
Туринский кинофестиваль посвящен столетию Марлона Брандо. В ретроспективе есть фильм, который поставил сам Б. — One-Eyed Jacks (в его честь назван бордель в «Твин Пикс») и почти все, в которых он играл, так что можно наблюдать, как он из Марка Антония превращается в упитанного Наполеона, а из гитлеровского лейтенанта в американского летчика, влюбленного в японку.
Сейчас трудно понять, почему человек, трагически похожий на телячью ногу, считался идеалом красоты, но что-то демоническое в нем есть, так что все эти громоздкие драмы меня не усыпляют.
Один фильм гениальный — Fugitive Kind — по пьесе Теннесси Уильямса, так что, как обычно, мужчины закамуфлированы под женщин, а диалоги наполнены квир-остроумием.
Анна Маньяни произносит: «Мальчики, у которых есть гитара, а температура тела всегда повышена на два градуса, никогда не работают». А Брандо ей говорит: «У каждого из нас под кожей одиночная тюремная камера, и мы мы отбываем в ней пожизненное наказание».
Разве эти мудрые наблюдения могут устареть?
Сейчас трудно понять, почему человек, трагически похожий на телячью ногу, считался идеалом красоты, но что-то демоническое в нем есть, так что все эти громоздкие драмы меня не усыпляют.
Один фильм гениальный — Fugitive Kind — по пьесе Теннесси Уильямса, так что, как обычно, мужчины закамуфлированы под женщин, а диалоги наполнены квир-остроумием.
Анна Маньяни произносит: «Мальчики, у которых есть гитара, а температура тела всегда повышена на два градуса, никогда не работают». А Брандо ей говорит: «У каждого из нас под кожей одиночная тюремная камера, и мы мы отбываем в ней пожизненное наказание».
Разве эти мудрые наблюдения могут устареть?