Привезла их в столицу художница «абсолютно оригинального таланта» Маруся Морковкина. Маруся приехала из Краснодара, зовут ее Марина Сердюкова, и это ее первая персональная выставка - «Защита СР» (секс-работниц то есть). До этого Маруся запомнилась всем только акцией «против стигматизации путанок» и признанием, что раньше и сама зарабатывала на жизнь этим нелегким ремеслом.
«В аббревиатуре СР есть многозначность и скрытое напряжение. Как будто алфавит проговорился до “с”: о, п, р, с, перекувыркнулся и уже отползает обратно: с, р, п, о, н... Добавь пару букв, получится страпон», пишут организаторы мероприятия. «В ходе защиты СР к феминисткому хлысту воспетому Pussy Riot вполне может добавиться новое эффективное орудие гендерного освобождения: страпон, который пенетрирует патриархальное ядро».
А на фото другие «оригинальные и талантливые» работы Маруси.
Привезла их в столицу художница «абсолютно оригинального таланта» Маруся Морковкина. Маруся приехала из Краснодара, зовут ее Марина Сердюкова, и это ее первая персональная выставка - «Защита СР» (секс-работниц то есть). До этого Маруся запомнилась всем только акцией «против стигматизации путанок» и признанием, что раньше и сама зарабатывала на жизнь этим нелегким ремеслом.
«В аббревиатуре СР есть многозначность и скрытое напряжение. Как будто алфавит проговорился до “с”: о, п, р, с, перекувыркнулся и уже отползает обратно: с, р, п, о, н... Добавь пару букв, получится страпон», пишут организаторы мероприятия. «В ходе защиты СР к феминисткому хлысту воспетому Pussy Riot вполне может добавиться новое эффективное орудие гендерного освобождения: страпон, который пенетрирует патриархальное ядро».
А на фото другие «оригинальные и талантливые» работы Маруси.
For tech stocks, “the main thing is yields,” Essaye said. Channels are not fully encrypted, end-to-end. All communications on a Telegram channel can be seen by anyone on the channel and are also visible to Telegram. Telegram may be asked by a government to hand over the communications from a channel. Telegram has a history of standing up to Russian government requests for data, but how comfortable you are relying on that history to predict future behavior is up to you. Because Telegram has this data, it may also be stolen by hackers or leaked by an internal employee. In 2014, Pavel Durov fled the country after allies of the Kremlin took control of the social networking site most know just as VK. Russia's intelligence agency had asked Durov to turn over the data of anti-Kremlin protesters. Durov refused to do so. The War on Fakes channel has repeatedly attempted to push conspiracies that footage from Ukraine is somehow being falsified. One post on the channel from February 24 claimed without evidence that a widely viewed photo of a Ukrainian woman injured in an airstrike in the city of Chuhuiv was doctored and that the woman was seen in a different photo days later without injuries. The post, which has over 600,000 views, also baselessly claimed that the woman's blood was actually makeup or grape juice. Right now the digital security needs of Russians and Ukrainians are very different, and they lead to very different caveats about how to mitigate the risks associated with using Telegram. For Ukrainians in Ukraine, whose physical safety is at risk because they are in a war zone, digital security is probably not their highest priority. They may value access to news and communication with their loved ones over making sure that all of their communications are encrypted in such a manner that they are indecipherable to Telegram, its employees, or governments with court orders.
from nl
