Неколлективный Запад

В 1999 году Александр Зиновьев (чье рождение сегодня отмечается) дает в Le Figaro, в своем последнем западном интервью перед возвращением в Россию, весьма хлесткое описание того, что несколько позже стали называть "коллективным Западом".
*
– После краха коммунизма основным предметом ваших исследований стала западная система. Почему?
– Потому что произошло то, что я предсказывал: падение коммунизма превратилось в развал России.
– Выходит, борьба с коммунизмом прикрывала желание уничтожить Россию?
– Совершенно верно. Я это говорю, потому что в свое время был невольным соучастником этого для меня постыдного действа. Российскую катастрофу хотели и запрограммировали здесь, на Западе. Я читал документы, участвовал в исследованиях, которые под видом идеологической борьбы на самом деле готовили гибель России. И это стало для меня настолько невыносимым, что я не смог больше находиться в лагере тех, кто уничтожает мой народ и мою страну. Запад мне не чужой, но я рассматриваю его как вражескую державу.
– Вы стали патриотом?
– Патриотизм меня не касается. Я получил интернациональное воспитание и остаюсь ему верным. Я даже не могу сказать, люблю или нет русских и Россию. Однако я принадлежу этому народу и этой стране. Я являюсь их частью. Нынешние страдания моего народа так ужасны, что я не могу спокойно наблюдать за ними издалека. Грубость глобализации выявляет недопустимые вещи.
– Значит, роль Горбачева не была положительной?
– Я смотрю на вещи немного под другим углом. Вопреки устоявшемуся мнению советский коммунизм развалился не в силу внутренних причин. Его развал, безусловно, самая великая победа в истории Запада. Неслыханная победа, которая, я повторюсь, делает возможным установление планетарной власти. Конец коммунизма также ознаменовал конец демократии. Сегодняшняя эпоха не просто посткоммунистическая, она еще и постдемократическая! Сегодня мы являемся свидетелями установления демократического тоталитаризма, или, если хотите, тоталитарной демократии.
– Не звучит ли все это несколько абсурдно?
– Ничуть. Для демократии нужен плюрализм, а плюрализм предполагает наличие по крайней мере двух более или менее равных сил, которые борются между собой и вместе с тем влияют друг на друга. Во время холодной войны была мировая демократия, глобальный плюрализм, внутри которого сосуществовали две противоборствующие системы: капиталистическая и коммунистическая. (...) Сегодня мы живем в мире, где господствует одна-единственная сила, одна идеология и одна проглобализационная партия. Все это вместе взятое начало формироваться еще во время холодной войны, когда постепенно, в самых различных видах появились суперструктуры: коммерческие, банковские, политические и информационные организации. Несмотря на разные сферы деятельности, эти силы объединяла их транснациональная сущность.
(...) Как и другие страны, страны Запада подчинены контролю этих наднациональных структур. И это притом, что суверенитет государств тоже был неотъемлемой частью плюрализма, а значит, и демократии в планетарном масштабе.
Нынешняя господствующая сверхвласть подавляет суверенные государства. (...)
Так что демократия постепенно исчезает из общественной организации стран Запада. Повсюду распространяется тоталитаризм, потому что наднациональная структура навязывает государствам свои собственные законы. Эта недемократичная надстройка отдает приказы, дает санкции, организовывает эмбарго, сбрасывает бомбы, морит голодом. Даже Клинтон ей подчиняется. Финансовый тоталитаризм подчинил себе политическую власть. Холодному финансовому тоталитаризму чужды эмоции и чувство жалости. По сравнению с финансовой диктатурой, диктатуру политическую можно считать вполне человечной. Внутри самых жестоких диктатур было возможно хоть какое-то сопротивление. Против банков восставать невозможно.
– А что насчет революции?
– Демократический тоталитаризм и финансовая диктатура исключают возможность общественно революции."

http://www.intelros.org/in%20memoria/zinovev_berlin.htm
 

www.group-telegram.com/nl/nekollektivnyzapad.com/129

1.0K viewsOct 29, 2023 at 09:13

В 1999 году Александр Зиновьев (чье рождение сегодня отмечается) дает в Le Figaro, в своем последнем западном интервью перед возвращением в Россию, весьма хлесткое описание того, что несколько позже стали называть "коллективным Западом".
*
– После краха коммунизма основным предметом ваших исследований стала западная система. Почему?
– Потому что произошло то, что я предсказывал: падение коммунизма превратилось в развал России.
– Выходит, борьба с коммунизмом прикрывала желание уничтожить Россию?
– Совершенно верно. Я это говорю, потому что в свое время был невольным соучастником этого для меня постыдного действа. Российскую катастрофу хотели и запрограммировали здесь, на Западе. Я читал документы, участвовал в исследованиях, которые под видом идеологической борьбы на самом деле готовили гибель России. И это стало для меня настолько невыносимым, что я не смог больше находиться в лагере тех, кто уничтожает мой народ и мою страну. Запад мне не чужой, но я рассматриваю его как вражескую державу.
– Вы стали патриотом?
– Патриотизм меня не касается. Я получил интернациональное воспитание и остаюсь ему верным. Я даже не могу сказать, люблю или нет русских и Россию. Однако я принадлежу этому народу и этой стране. Я являюсь их частью. Нынешние страдания моего народа так ужасны, что я не могу спокойно наблюдать за ними издалека. Грубость глобализации выявляет недопустимые вещи.
– Значит, роль Горбачева не была положительной?
– Я смотрю на вещи немного под другим углом. Вопреки устоявшемуся мнению советский коммунизм развалился не в силу внутренних причин. Его развал, безусловно, самая великая победа в истории Запада. Неслыханная победа, которая, я повторюсь, делает возможным установление планетарной власти. Конец коммунизма также ознаменовал конец демократии. Сегодняшняя эпоха не просто посткоммунистическая, она еще и постдемократическая! Сегодня мы являемся свидетелями установления демократического тоталитаризма, или, если хотите, тоталитарной демократии.
– Не звучит ли все это несколько абсурдно?
– Ничуть. Для демократии нужен плюрализм, а плюрализм предполагает наличие по крайней мере двух более или менее равных сил, которые борются между собой и вместе с тем влияют друг на друга. Во время холодной войны была мировая демократия, глобальный плюрализм, внутри которого сосуществовали две противоборствующие системы: капиталистическая и коммунистическая. (...) Сегодня мы живем в мире, где господствует одна-единственная сила, одна идеология и одна проглобализационная партия. Все это вместе взятое начало формироваться еще во время холодной войны, когда постепенно, в самых различных видах появились суперструктуры: коммерческие, банковские, политические и информационные организации. Несмотря на разные сферы деятельности, эти силы объединяла их транснациональная сущность.
(...) Как и другие страны, страны Запада подчинены контролю этих наднациональных структур. И это притом, что суверенитет государств тоже был неотъемлемой частью плюрализма, а значит, и демократии в планетарном масштабе.
Нынешняя господствующая сверхвласть подавляет суверенные государства. (...)
Так что демократия постепенно исчезает из общественной организации стран Запада. Повсюду распространяется тоталитаризм, потому что наднациональная структура навязывает государствам свои собственные законы. Эта недемократичная надстройка отдает приказы, дает санкции, организовывает эмбарго, сбрасывает бомбы, морит голодом. Даже Клинтон ей подчиняется. Финансовый тоталитаризм подчинил себе политическую власть. Холодному финансовому тоталитаризму чужды эмоции и чувство жалости. По сравнению с финансовой диктатурой, диктатуру политическую можно считать вполне человечной. Внутри самых жестоких диктатур было возможно хоть какое-то сопротивление. Против банков восставать невозможно.
– А что насчет революции?
– Демократический тоталитаризм и финансовая диктатура исключают возможность общественно революции."

http://www.intelros.org/in%20memoria/zinovev_berlin.htm
 

BY Неколлективный Запад